Битва за Москву

В.К. Григорьев – доктор исторических наук, профессор.

О Московском сражении у нас и за рубежом написаны тысячи книг, снято множество документальных и художественных фильмов. Но еще в конце 1941 г. маршал Б.М. Шапошников, начав писать объемный труд «Битва за Москву» (который 60 лет имел гриф «Для служебного пользования»), назвал это сражение тем, которое изменило ход войны. Эту оценку подтвердили историки СССР, России, Европы. Драматизм событий отражен в мемуарах советских полководцев и военачальников Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, А.И. Еременко, А.П. Белобородова, Д.Д. Лелюшенко, М.Е. Катукова и др., в свидетельствах гитлеровских маршалов и генералов Ф. фон Бока, А. Кессельринга, Г. Гудериана, Г. Гота и др.

Битва за Москву шла со 2 октября 1941 г. по 31 января 1942 г., то есть 122 дня. Она начиналась для наших войск тяжело. Сказывались неудачи первых месяцев войны, когда фашистские войска блестяще использовали главные факторы: внезапность, мобильность и подготовленность своих войск, колоссальное военно-техническое превосходство сразу же введенных в действие сил.

К октябрю 1941 г. линия фронта пролегла от Ленинграда до Старой Руссы у озера Ильмень, южнее шел Андреаполь, затем – станция Ярцево, потом – район в 150 км западнее г. Брянска и так вплоть до Ростова-на-Дону.

Московским направлением стал участок фронта от Андреаполя до Белополья в Курской области. Для броска на Москву фашисты имели 1,9 млн солдат и офицеров в составе 2-й, 4-й и 9-й полевых армий, которым придали II, III и IV танковые группы. Они хоть и были уже потрепаны, но имели более 1700 танков. С воздуха их обеспечивали 1400 самолетов. Огневую поддержку давали 19 450 орудий и минометов.

На нашей стороне действовали войска Западного (командующий –генерал И.С. Конев), Брянского (генерал А.И. Еременко) и Резервного (маршал С.М. Буденный) фронтов. В целом – это 1,25 млн чел., 364 самолета, 770 танков, 9150 орудий и минометов.

Как и в начале войны, враг рассчитывал использовать свой козырь в лице авиации и ударных танковых групп. Наступавшая на Москву группа «Центр» включала три из семи полевых армий Восточного фронта и три из 4-х танковых групп. Это указывало на ее решающее значение. Ведь IV танковую группу генерала Э. Гёпнера скрытно перебросили из-под Ленинграда, после того как она уже достигла предместий города на Неве. О переброске немцами танков от Ленинграда к Москве Г.К. Жуков сообщил Сталину 5 октября 1941 г. Но соединения Э. Гёпнера уже наступали из района Рославля на Калугу и обходили Вязьму, окружая ее с юга.

Новой операции Гитлер дал наименование «Тайфун», подразумевая, что советские войска должны быть сметены ударом вермахта. Враг рассчитывал в ходе битвы за Москву завершить разгром Красной армии. 2 октября 1941 г. в приказе войскам Восточного фронта Гитлер отметил: «Создана, наконец, предпосылка к последнему огромному удару, который еще до наступления зимы должен привести к уничтожению врага… Сегодня, начинается последнее, большое, решающее сражение этого года». План операции «Тайфун» Гитлер одобрил еще 4 августа 1941 г. на совещании в Борисове. Интересно, что фельдмаршал Ф. фон Бок предлагал тогда перезимовать на занятых рубежах и весной возобновить наступление. Гитлера, однако, поддержали генералы Г. Гудериан и Г. Гот, попросив фюрера лишь пополнить их соединения новыми танками. После этого и Ф. фон Бок согласился с планом.

Согласно плану операции «Тайфун», готовившейся 8 недель, намечался полный разгром советских войск Западного, Резервного и Брянского фронтов. Сосредоточение сил шло настолько скрытно, что наша разведка и аналитики Генерального штаба не смогли выявить, где и как немцы нанесут удар. В дневнике Ф. фон Бока 28 сентября 1941 г. отмечалось: «Противник продолжает выводить войска с моего фронта. Они отправятся под Ленинград или к Буденному».

Немцы сделали отвлекающий маневр. Г. Гудериан начал наступление 30 сентября. Войска II танковой группы и приданной ей 2-й полевой армии легко прорвали наш фронт в районе Глухова, Ямполя и двинулись на северо-восток, чем запутали штаб Брянского фронта. Косвенно это признал генерал Л.М. Сандалов, в ту пору начальник оперативного отдела штаба фронта. Уже 3 октября танки Г. Гудериана вошли в Орел. Три четверти войск Брянского фронта попали в окружение. Тула оказалась почти не прикрытой.

Еще тяжелее сложилась ситуация в районе Вязьмы, где штаб И.С. Конева, обнаружив прорыв танковой группы Э. Гёпнера, не смог выявить глубину и масштаб прорыва танкистов Г. Гота севернее Вязьмы. Одна наша танковая бригада (около 50 танков), подошедшая с юга и сражавшаяся, по признанию противника, «не на жизнь, а на смерть», не могла долго противостоять немецкой махине. Утром 5 октября прорыв войск Г. Гота обнаружили летчики истребительного полка Московской зоны советских ВВС. Две перепроверки подтвердили – немцы вблизи Юхнова. Начальство округа не поверило, и еще два раза летчики сообщали, что это так. Доложили, наконец, Шапошникову, тот – в Ставку. Было подготовлено для удара по немцам около тысячи самолетов. Генштаб выдвинул на защиту Москвы курсантов военных училищ. Но время упустили, немцы захлопнули капкан вокруг Вязьмы. В окружение попали 64 из 95 дивизий, имевшихся на Западном, Резервном и Брянском фронтах.

Катастрофа под Вязьмой и Брянском была самым тяжелым поражением наших войск. Избежали окружения 90 тыс. воинов, и около 110 тыс. вырвались из вражеского кольца. Наши потери были ужасны: более 600 тыс. оказалось в плену и более 300 тыс. погибли или получили ранения. Войска Ф. фон Бока потеряли 100 тыс. убитыми и ранеными. И он имел для наступления на Москву 1,8 млн. солдат и офицеров. Правда, половина из них до 10 октября была занята подавлением сопротивления окруженных советских войск. Еще два дня потребовалось для сосредоточения сил к новому броску вперед.

Ф. фон Бок в своем приказе от 19 октября заявил: русский фронт разгромлен, взято 673 тыс. пленных, захвачено 1277 танков. Откуда последняя цифра – сказать трудно, скорее всего, она – мыльный пузырь. Ведь в войсках Западного. Резервного и Брянского фронтов было всего 770 танков. 11 октября, приняв Западный фронт, Г.К. Жуков для организации обороны Москвы имел всего лишь 200 тыс. чел. Б.М. Шапошников признает: «Свободных резервов в это время поблизости не было». Пришлось формировать дивизии народного ополчения. Только за первую половину октября в них вступили 60 тыс. человек. Одна из этих дивизий – 18-я, под командованием полковника Морозова – вошла в состав 16-й армии К.К. Рокоссовского, перед которой была поставлена задача занять Волоколамскую линию обороны и остановить врага.

Сталин вызвал Жукова из Ленинграда 7 октября. К тому времени ситуация выглядела катастрофической. Командир 81-й авиадивизии полковник Голованов (позже маршал авиации), который встречался в тот день в Ставке со Сталиным, вспоминал, что никогда не видел Верховного «столь несчастным и растерянным». «У нас большое горе… К нам пришла большая беда, – услышал тогда Голованов тихий, подавленный, но четкий голос Сталина. – Прорывом фронта под Вязьмой немец завершил окружение главных сил Западного и Резервного фронтов. Теперь Москву защищать некому и нечем… Что теперь делать?… Что теперь делать?…».

Сталин понимал, что 200 тыс. чел. у Г.К. Жукова против 1,8 млн у Ф. фон Бока – силы несопоставимые. Переброска войск с Дальнего Востока требует 12–15 дней, к тому же ослаблять границу с японцами опасно, они в любой момент могут начать вторжение. Для ополчения не хватало даже стрелкового оружия и, главное, подкреплений танками и орудиями. Ведь массовая эвакуация оборонных предприятий привела к тому, что выпуск танков вел лишь один Сталинградский тракторный завод. Оборудование из Харькова и Ленинграда только что перевезли в Челябинск, и формирование нового танкограда требовало 6–8 месяцев. Тяжело было с выпуском самолетов, производством орудий, боеприпасов.

Пришлось принимать экстраординарные меры, причем сразу по трем направлениям: Можайскому – по защите Калинина, Волоколамскому – по прикрытию Москвы, Малоярославецкому – по обороне Тулы.

Уже 2 октября Генштаб формирует в помощь Туле 1-й гвардейский стрелковый корпус во главе с Д.Д. Лелюшенко. Ему передали мотоциклетный полк из резерва Генштаба (150 мотоциклов и 1 танк Т-34).

5 октября ГКО принял решение о строительстве главной и непосредственно Московской линии обороны. 450 тыс. чел. человек были мобилизованы на строительство оборонительных сооружений, чтобы резко ограничить применение танков врагом.

Комплексом чрезвычайных мер предусматривалось: перераспределить имевшиеся силы в пользу Москвы; сформировать 10 новых резервных армий (всего 500 тыс. чел.); использовать авиацию и артиллерию московской зоны ПВО для поддержки войск фронта; ввести в Москве осадное положение; отменить отпуска и увеличить рабочий день до 10 часов, перевести оборонные предприятия на работу в две и три смены.

11 дивизий, 16 танковых бригад, 40 артиллерийских полков спешно стянули из соседних участков фронта и из тыла. Приняли решение скрытно перебросить 4 дивизии с Дальнего Востока. 16-й армии К.К. Рокоссовского надлежало оборонять полосу шириной 100 км. К 15 октября в составе армии были: 316-я дивизия И.В. Панфилова (14 тыс. чел.), спешно переброшенная из-под Новгорода к Волоколамску; полк московских курсантов (2 тыс. чел.) во главе с С.И. Младенцевым; вышедший из окружения 390-й стрелковый полк 126-й дивизии (около 1,5 тыс. чел.); конный корпус Л.М. Доватора (3 тыс. бойцов); выведенная на пополнение 18-я дивизия народного ополчения; два истребительно-артиллерийских полка; два пушечных полка; два дивизиона московского артучилища; три дивизиона «Катюш». Корпусу Л.М. Доватора отвели лесные участки, непроходимые для танков. И получилось, что всю тяжесть удара немцев надлежало отражать дивизии И.В. Панфилова и полку курсантов.

Как вспоминал Г.К. Жуков, на использование артиллерии ПВО для борьбы с немецкими танками Сталин согласился не сразу. Верховный помнил, что с 22 июля Москва почти каждую ночь подвергалась налетам вражеских самолетов, и для их отражения пришлось создать 10 защитных поясов ПВО, привлечь 600 истребителей и даже сформировать из летчиков-испытателей полк охотников за фашистскими ястребами.

Осадное положение в Москве ввели 20 октября. С 12 часов ночи и до 5 часов утра в столице действовал комендантский час. С 20 октября по 13 декабря (когда осадное положение было снято) патрули задержали 122 тыс. чел., арестовали 6678, административно наказали 27 445, направили в маршевые роты 32 959, расстреляли на месте за грабежи и разбой 15 чел.

Труженики Москвы, работая по 10–12 часов, нередко еще и дежурили потом на постах гражданской обороны на крышах зданий. Ведь враг продолжал налеты. Но Москва стала надежным тылом, она производила боеприпасы, минометы, вела ремонт танков, размещала госпитали и вдобавок формировала части народного ополчения. 15 октября ГКО, учитывая угрозу прорыва немцев к Москве, принял решение об эвакуации в Куйбышев дипломатических миссий, Верховного Совета СССР, основного состава правительства. В разные места страны были отправлены институты АН СССР, вузы. Предполагался выезд Сталина. В Москве началась паника, имели место грабежи. Осадное положение успокоило город.

Из трех главных направлений обороны Москвы первым стало действовать южное. Прибыв в Тулу, Д.Д. Лелюшенко узнал, что в городе сформирован рабочий полк, на фронт вывели Тульское артучилище. Утром 4 октября на станцию Мценск из Сталинграда подошел первый эшелон танковой бригады полковника М.Е. Катукова – 16 танков. 4 танка во главе со старшим лейтенантом А. Бурдой из засады разгромили колонну 4-й бронетанковой дивизии вермахта, продвигавшейся по шоссе от Орла к Мценску. Она потеряла 10 танков, два тягача с противотанковыми орудиями, 5 автомашин с пехотой. Фашистам пришлось отложить быстрый бросок на Тулу. В корпус Д.Д. Лелюшенко в тот день прибыли пехотная дивизия, 201-я воздушно-десантная бригада, 11-я танковая бригада, полк пограничников и 2 дивизиона «Катюш». Особый корпус стал полновесным соединением, Тулу было чем и кому защищать. За два месяца последующих боев Г. Гудериан смог лишь подойти к окраинам города, а в начале декабря был вынужден начать отход.

Удачнее для немцев развивались события на калининском направлении. И хотя Г.К. Жуков добился выделения этого участка в самостоятельный фронт, сил для его становления было крайне мало, и фашисты 13 октября захватили Калинин. Начались тяжелые затяжные бои.

Самым опасным сразу же стал район Волоколамска, где у немцев имелось колоссальное превосходство сил. Там действовала 16-я армия К.К. Рокоссовского, у которого в то время основной опорой была 316-я стрелковая дивизия Панфилова. С 15 по 31 октября панфиловцы находились в непрерывных боях, выматывая врага и сами истекая кровью. Их спасало лишь то, что полки дивизии все время получали мощную огневую поддержку артиллерии армии.

К.К. Рокоссовский применил тактику прикрытия опасных участков минными полями, за которыми располагались отряды в составе артиллерийской батареи, взвода саперов, роты или взвода пехотинцев и нескольких машин или повозок. Задержав путем подрыва минами или обстрела из орудий немецкие танки, такой отряд в случае опасности сразу же отходил на новое место. Пока немцы выясняли, где противник, шло время. Наши войска медленно пятились назад, вынуждая врага метаться в поисках участка прорыва.

Ожесточенные бои шли в это время также в районе Можайска. Их ареной стало и знаменитое Бородинское поле, где натиск соединений IV танковой группы немцев пять суток отражала 32-я дивизия В.И. Полосухина. Десятки немецких танков застыли на том историческом поле, несколько тысяч фашистов погибли или получили ранения. Лишь когда танки и мотопехота врага обошли дивизию с фланга, наши бойцы оставили знаменитое место, не посрамив своих предков.

22 октября Ф. фон Бок в своем дневнике отметил: «Ни на одном из фронтов значительного продвижения вперед не наблюдается». Главком группы армий «Центр» вынужден был скопировать нашу тактику создания мобильных отрядов, чтобы дать передышку своим войскам и хоть как-то двигаться вперед. Потери фашистов постоянно росли.

То, что на всех трех участках битвы за Москву враг не добился решающего успеха, позволило нам пополнить войска, а тылу продолжить перестройку оборонного комплекса. Рокоссовский позднее отмечал: «Именно в этих кровопролитных боях за Волоколамск и восточнее его навеки покрыла себя славой панфиловская дивизия. Ее так и называли, а солдаты 316-й так и говорили: “Мы – панфиловцы!” Счастлив генерал, заслуживший в массе бойцов так просто выраженную, но неизгладимую любовь и веру. Самоотверженно и умело сражался и курсантский полк С.И. Младенцева… Противник вынужден был сделать паузу».

Все центральные газеты страны в канун 7 ноября опубликовали статью К.К. Рокоссовского, где он говорил о срыве гитлеровского плана по окружению Москвы. Огромным эффектом для всего мира стал наш военный парад в Москве 7 ноября 1941 г. Операция «Тайфун» фактически была сорвана, несмотря на ее огромные успехи на начальном этапе. И тому несколько причин: Ставка и наше командование быстро сделали должные выводы; немецкое руководство недооценило возможности и силы Красной армии (ведь окруженные под Вязьмой и Брянском бились до последней возможности, сковав две трети войск группы армий «Центр»); талант Г.К. Жукова не только сравнялся с военно-профессиональными данными Ф. фон Бока, но и частично превзошел их; на помощь нам пришла осенняя погода, лишившая немцев их мобильности (правда, и нашим войскам передвигаться по размокшим дорогам было нелегко).

Все это вынудило Гитлера и командование вермахта начать 15 ноября второй этап операции «Тайфун». Его подготовку выявила наша разведка, и удар немцев оказался ожидаемым. Но, силы у врага все еще были немалыми, а Ставка и Генштаб переоценили наши возможности, потребовав от Г.К. Жукова и К.К. Рокоссовского нанести несколько контрударов. Они не принесли успеха и даже осложнили положение. Немцы захватили Крюково, и 9 контратак панфиловцев результата не дали. 16 ноября на высоте 251 в районе Дубосеково погиб отряд истребителей танков, подвиг которого вошел в историю.

Еще три недели немцы пытались добиться успеха, а результат был слабым. Желание же наших верхов мгновенно переломить ситуацию, дорого обошлось. Две советские горно-кавалерийские дивизии в районе Мусино в ходе своих атак потеряли три четверти бойцов. Последним успехом немцев был прорыв разведотряда III танковой группы к Лобне, Химкам и району Шереметьево. Спецотряд Особой моторизованной бригады особого назначения быстро ликвидировал немецких мотоциклистов и несколько бронетранспортеров, прорвавшихся к мосту через Москву-реку.

К началу декабря наш Генштаб закончил сосредоточение резервов для контрнаступления, а немцы свои силы израсходовали. И хотя у них еще сохранялось общее численное превосходство, на деле его не существовало по банальной причине: половина немецких войск не получила зимнего обмундирования и прочно была привязана к жилым строениям. Причем солдаты вермахта просто выгоняли жителей из домов. Это обстоятельство было учтено нашим командованием, и в тыл к немцам в массовом порядке стали забрасывать диверсионные группы, которые в начале нашего контрнаступления просто уничтожали те здания, где засели фашисты.

29 ноября Г.К. Жуков доложил Ставке план наступления. Наступавшие войска насчитывали 1,1 млн чел., 774 танка, 7652 орудия и миномета, 1000 самолетов. В группе фашистских армий «Центр» было 1,7 млн чел., 1170 танков, 13 500 орудий и минометов, 615 самолетов.

Обратим внимание на следующее: наши войска не смогли восстановить ту численность и вооружение, что имели до октября. Только самолетов у нас стало больше. Немцы же, даже при наличии мощных ремонтных служб, быстро чинивших подбитые или поврежденные танки, напрочь лишились 600 танков, 600 орудий, 800 самолетов.

Г.К. Жуков намечал наступать правым и левым крыльями своего фронта, возложив на центральный участок лишь задачу выталкивания врага. Это обстоятельство не позволяло немцам маневрировать резервами. И все же наступление шло тяжело, сказывалось общее превосходство немцев. Но их козыри – танковые войска и авиация – были сведены почти к нулю глубокими снегами и морозами. Немецкие танки из-за узких гусениц, вязли в снегу, а самолеты часто не могли взлететь из-за отказа моторов.

Первыми нашими весомыми успехами стало освобождение г. Калинина, подмосковных сел Красная поляна и Крюково, откуда немцы могли начать обстрел столицы из тяжелых орудий. С каждым днем линия фронта откатывалась дальше от столицы. Контрнаступление наших войск под Москвой в корне изменило весь ход войны. И дело не только в окончательном срыве гитлеровских планов «молниеносной войны». Во-первых, мы получили полугодовую паузу, что позволило нам завершить перестройку оборонного комплекса в тылу. Во-вторых, в Красной армии и массе населения страны завершилось понимание сути и характера Великой Отечественной войны: враг был сильнее, но мы устояли, и, значит – победим! В-третьих, победа под Москвой сохранила за нашей страной не только роль авангарда антифашистской коалиции, но и политического центра огромной Евразии.