Мемуары историков XX в. и их отношение к советской системе власти

Светлана Владимировна Павловская – кандидат исторических наук, доцент кафедры ГМУ НИУ ВШЭ, Нижний Новгород.

Когда речь идет о подготовке историков, молодых специалистов в области историографии, источниковедения, то здесь есть исключительно благодатная почва. Учиться можно на творчестве выдающихся представителей отечественной гуманитарной науки. Особенность гуманитарных знаний заключается в том числе в важности традиции. Поэтому значительным представляется, как современное поколение исследователей осваивает творческое наследие наших великих учителей. В этом видится плодотворное основание для углубленного изучения историографических вопросов, позволяющее формировать профессиональное мировоззрение, методологию самого историка, понимание своей профессии.

В современной исторической науке все больше внимания уделяется проблемам человека в истории, его внутреннему миру, восприятию исторических событий. В круг исследования вводится огромный пласт источников личного происхождения (дневники, воспоминания, письма), в котором отображены мысли, чувства, настроения, общественное сознание, уровень духовной жизни, психология людей определенной исторической эпохи, их политические оценки.

Мемуаристика занимает существенное место в современном источниковедении отечественной истории. Имеется значительная литература по теории мемуаристики, в которой источники личного происхождения рассматриваются как явления культуры, как важный исторический источник. Сегодня особый интерес вызывают мемуарные комплексы, объединяющие тексты многих авторов в единое целое по ряду объективных признаков: хронологическому, принадлежности авторов к определенной социальной среде, роду деятельности, политическому течению. Методика количественного анализа подобных комплексов делает возможным извлечение имеющейся в них скрытой информации о разного рода явлениях общественной жизни, в том числе о государственной машине России XX столетия. Дневниковые записи, синхронные описываемым событиям, как источник представляются более ценными в сравнении с воспоминаниями, созданными гораздо позже, на склоне лет, с высоты прожитой жизни и жизненного опыта.

Большой интерес для историка, для исторической науки в целом представляет проблема специфики и особенностей как особого источникового комплекса документов личного происхождения (письма, дневники, мемуары) известных отечественных историков XX в., чья жизнь и творчество пришлась на переломные, революционные эпохи отечественной истории, когда они становились свидетелями потрясений прежних устоев государства.

Затрагивая один из сложных и дискуссионных вопросов в современном источниковедении: о «массовом источнике», о «лишении уникальности дневников и воспоминаний» в результате отнесения их к разряду «массовых», об ошибочности толкования понятий «множественности» и «массовости», следует уточнить два момента. Первое: если понятие «множественность» характеризуется количеством источников, то массовость – их происхождением, информативным содержанием, которое поддается количественным подсчетам. Во-вторых, ни в коей мере, нельзя отказать источникам личного происхождения в уникальности. Каждый из дневников, мемуаров историков уникален, неповторим. По мнению Б.Г. Литвака, «уникальный» не может быть «массовым», и с точки зрения такого подхода мемуарные тексты, как уникальные, специфические источники нельзя рассматривать. Но эта точка зрения опирается на традицию источниковедения, когда мемуарные тексты рассматривались как единичные источники. В новейшей литературе дневники и мемуары рассматриваются как «множественные» источники. Не случайно А.Г. Тартаковский ввел понятие «мемуарного взрыва».

Но почему мы подходим к уникальным источникам, каковыми являются дневники и воспоминания историков как к массовым? Да потому, что все множество источников (как вошедшие в комплекс, так и в общий массив) по ряду признаков (происхождение, авторский состав, временные рамки, отражение однотипной информации) могут рассматриваться как тексты единого комплекса. При его анализе особенно важен вопрос о содержании в комплексе скрытой информации. Теоретически вопрос о скрытой информации массовых источников разработан И.Д. Ковальченко, В.А. Варшавчиком, С.В. Белковским, Л.А. Колесниковой и другими историками. Идеи о скрытой информации применительно к комплексу мемуарных текстов убедительно показали эффективность такого подхода к мемуарам. Информация, полученная из одного текста дневника или воспоминания историка, – уникальна, но такого же рода информация встречается и в текстах других историков. Применение количественных методов для изучения каждого текста дает возможность выявить скрытую информацию, характерную для большинства текстов, которая выступает в обобщенном виде не как описание отдельного факта, но как характеристика явления истории, такую информацию можно получить только при рассмотрении дневников и воспоминаний как массовых источников.

Что касается иерархии понятий «массив» и «комплекс», то, разграничивая эти понятия, под первым мы понимаем всю совокупность документов личного происхождения, как хранящихся в архивах, так и опубликованных; а «комплекс» – часть массива, определяющаяся исследовательскими целью и задачами.

Продолжает подниматься вопрос о второстепенной значимости дневников и воспоминаний. Опираясь на современные источниковедческие работы, мы рассматриваем материалы историков личного происхождения как равноценный источник. С точки зрения скрытой информации, возможности ее формализации, относя мемуарный комплекс историков к массовым источникам, позволительно считать дневники и воспоминания историков источниками первостепенной важности.

Что же касается «объективности» или «необъективности» в оценке истории современности, то, естественно, и историки субъективны, в оценках превалирует эмоциональная сторона. Может быть, высказывания многих и не оправдались, но, например, в таких вопросах, как долговечность большевизма, время показало пророческие способности профессиональных историков. Ю.В. Готье, М.М. Богословский, М.М. Карпович, прогнозируя его долговечность, утверждали, что большевизм как явление массовое, исчезнет, когда изживется в сознании. Безусловно, оценки авторов дневников и воспоминаний часто носят эмоциональный характер, но здесь, прежде всего, виден профессиональный стиль мышления, анализа событий. Историки, используя методологические приемы науки (сравнения, аналогии), практически являются исследователями современности. Особую ценность представляет их обращения к опыту и урокам мировой и отечественной истории при освещении современности. В этом смысле тексты историков можно рассматривать как факт историографии.

Существенной особенностью данного комплекса является то, что в нем содержится информация трех видов: личностная, общественно-политическая и научно-историографическая. Авторы мемуарных текстов (осознанно или не осознано) выступают в разных ролях: как личность, представитель общественного слоя интеллигенции, как гражданин – участник и современник событий общественной, политической жизни эпохи, и как историк-исследователь, профессиональная особенность мышления которого отражается в оценках и интерпретации событий. В текстах комплекса присутствует профессиональная оценка историка, определяющая особый научно аналитический тип его свидетельств. В тематическом содержании текстов можно видеть предощущение и первую постановку научной проблемы.

Если мемуарист описывает событие как факт, то историк не останавливается на этом, подходя к нему как ученый, он формулирует проблему научного изучения. Постановка и оценка таких вопросов, как крах монархии, социальная природа большевизма и советской власти, постсоветская государственная система, социальная утопия и реальная жизнь, в мемуарах историков, конечно же, напрямую зависит от их политической позиции и кругозора. Как справедливо отмечает известный историк-мемуарист Н.И. Павленко, автор крупных трудов по истории России XVIII в., «узкая специализация лишает историка возможности охватить весь комплекс протекавших в стране процессов, получить глубокое представление о тенденциях развития общества в целом и тенденциях развития отдельных его элементов».

Приведу в этой связи несколько примеров. В очень интересных дневниковых записях академиков С.Б. Веселовского и Ю.В. Готье, сделанных в революционные годы, с одной стороны, чувствуются боль и эмоциональные переживания современников за будущее страны, а, с другой, – трезвый анализ этих потрясений с точки зрения историков-профессионалов высокой пробы.

Широкую известность получили воспоминания крупнейшего российского историка XX в. академика Ю.А. Полякова, побывавшего когда-то на студенческой скамье МИФЛИ и МГУ. Участвуя в церемонии прощания с И.В. Сталиным 8 марта 1953 г., он стал «свидетелем силы и бессилия власти, всемогущества и беспомощности толпы», «понял неодолимость муравьиной настойчивости и ее бессмысленность, осознал, как легко возникает хаос и как трудно он преодолевается». Описывая события второй половины 1960-х гг., ученый, бывший тогда главным редактором журнала «История СССР» и подвергавшийся «проработке» в ЦК КПССС за публикацию воспоминаний В.В. Шульгина, прослеживает, как постепенно укреплялся во власти Брежнев, и шаг за шагом шел «отход от хрущевского – слабого, вялого, непоследовательного, но все же либерализма». Этот откат обратно, в сторону сталинизма, отрицательно сказался на всей общественной жизни страны, в том числе на состоянии дел в исторической науки.

А.И. Зевелев, тогда студент МИФЛИ, летом 1941 г. добровольцем вступил в один из партизанских отрядов, участвовал в боях, позже стал известным историком, доктором наук, занимался изучением гражданской войны в Средней Азии, басмачества. Автор мемуаров, вышедших под названием «Я – историк и этим горжусь» поддерживает мнение известного историка-аграрника В.П. Данилова о том, что Горбачева и Ельцина «вознесла на верх бюрократической пирамиды именно сталинская система управления», командно-репрессивная диктатура, созданная Сталиным. Как считает А.И. Зевелев, после разрушения СССР и изменения социально-политического строя страны «появилось нечто аморфное, обозначаемое аббревиатурой СНГ». И в этом с ним трудно не согласиться в условиях, когда уже свыше двух десятилетий идет трудный, неоднозначный процесс становления новой российской государственности, о котором, надеемся, появятся ценные наблюдения в будущих мемуарах историков.

Литература

Веселовский С.Б. Дневники 1915–1923, 1944 годов / Вопросы истории. 2000. № 2–12; 2001. № 2.

Голубцов В.С. Мемуары как источник по истории Советского общества. М., 1970.

Готье Ю.В. Мои заметки // Вопросы истории. 1991. № 6–12; 1992. № 1–5, 11–12; 1993. № 1–5.

Зевелев А.И. Я – историк и этим горжусь. Изд. 2-е. М., 2002.

Источниковедение и его метод. Опыт анализа понятий и терминологии / Отв. ред. Б.Г. Литвак. М., 1983.

Источниковедение новейшей истории России: теория, методология и практика. М., 2004.

Кабанов В.В. Между правдой и ложью. Отечественные мемуары XX века. М., 2004.

Литвак Б.Г. Очерки источниковедения массовой документации XIX – начала ХХ вв. М., 1979.

Павленко Н.И. Историческая наука в прошлом и настоящем (Некоторые размышления вслух) // История СССР. 1991. № 4.

Павловская С.В. Дневники и воспоминания отечественных историков как исторический источник изучения общественно-политической и научно-педагогической жизни России конца XIX – начала XX веков. Автореф. дисс. канд. ист. наук. Нижний Новгород, 2006.

Поляков Ю.А. Историческая наука: люди и проблемы. М., 1999.

Поляков Ю.А. Минувшее: Фрагменты: Воспоминания историка. М., 2011. Кн. 1–2.

Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика. XVIII – первая половина XIX века. М., 1991.