Рюрик и начало Руси: современные подходы и версии

Евгений Владимирович Пчелов – кандидат исторических наук, доцент, зав. кафедрой Историко-архивного института РГГУ.

Начальный период русской истории и особенно время сложения древнерусской государственности всегда находились в центре исследовательского и общественного внимания. К сожалению, в последние годы не столько в науке, сколько в обществе по этому вопросу вновь наметились тревожные тенденции. Казалось бы, старый спор вокруг так называемого норманизма окончательно ушёл в прошлое. И действительно, дискуссия по этому поводу, начавшаяся ещё в середине XVIII в. и периодически то затухавшая, то возникавшая вновь полностью исчерпала себя к началу XX в. В советской науке, однако, по чисто идеологическим соображениям на некоторое время был реанимирован антинорманизм, впрочем, в весьма усечённом варианте. Сейчас же в научном сообществе как в России, так и за рубежом достигнут полный консенсус по «норманскому» вопросу. Тем не менее, в определённых кругах околонаучного плана этот вопрос продолжает обсуждаться. Более того, возродились давно забытые и отвергнутые наукой в силу несостоятельности версии, отрицающие норманство варягов и сводящие на нет их присутствие на Руси в IX–X вв. В то же время появляются различные издания, в том числе и научного характера, в части которых предлагается смелая ревизия «традиционного» взгляда на древнерусскую историю первых веков. Всё это заставляет вновь обратиться к этой теме и современной историографии вокруг неё. Цель данной статьи проста – дать представление о современном научном взгляде на ключевые моменты варяжской проблематики и охарактеризовать ряд изданий недавнего времени, ей посвящённых.

Прежде всего, необходимо остановиться на происхождении основных понятий – слов «варяги» и «Русь». Относительно первого слова в науке нет никаких сомнений в его скандинавском происхождении. Слово «варяг» появилось на Руси, по крайней мере, в середине X в. Во всяком случае, имя Варяжко, упоминаемое летописью в связи с событиями последней трети X в., подтверждает такую датировку. Прототипом древнерусского «варяг» было скандинавское слово «væring», восходящее к корню «var», что означает «обет» или «клятва». Иными словами, варяг – этот тот, кто даёт клятву верности при поступлении на службу. Именно таковыми были варяги-наёмники на службе у византийских императоров и древнерусских князей. Трансформация скандинавского слова в древнерусское в данном случае совершенно очевидна. Суффикс «-ing» трансформировался в «-яг» точно так же как, например, в слове «шиллинг», которое стало прототипом древнерусского «шеляг» (название монеты). А на месте современной буквы «я» в древнерусском слове стояла буква «юс малый», которая первоначально обозначала носовой гласный звук. Таким образом, и с точки зрения лингвистики, и с точки зрения истории варяги – это скандинавы, служившие древнерусским князьям.

Однако слово «варяг» имеет сравнительно позднее происхождение и не современно событиям середины IX в., когда, собственно, и началась активная деятельность варягов в контексте древнерусской истории. Во времена составления летописей (не ранее середины XI века) слово «варяг» как обозначение скандинавов было хорошо известно на Руси, и потому неудивительно, что летописец и скандинавов IX в. обозначил как «варягов». Но в IX в. эти варяги назывались по-другому – «русь». Это слово первоначально обозначало некое сообщество людей, представляя собой, по сути, этноним с определённым социальным оттенком. Именно вместе с русью пришёл на земли славян и финнов Рюрик. Возникает вопрос, какой народ (или этносоциальная группа) обозначался этим словом и каково происхождение этого названия?

Составитель «Повести временных лет» в тексте летописи дважды отвечает на этот вопрос. Первый раз в известии о призвании варягов, т. е. Рюрика с дружиной, помещённом под хрестоматийным 862 г. В летописи говорится, что «те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны (норвежцы) и англы, а ещё иные готландцы, – вот так и эти». То есть русь первоначально относилась к варяжским народам, северным по происхождению, для всех из которых слово «варяги» имело собирательное значение. Второй раз летописец говорит о происхождении самого слова «русь». Это известие под 898 г. о деятельности Кирилла и Мефодия и апостольской преемственности славян и Руси. «А славянский народ и русский един, от варягов ведь прозвались русью, а прежде были славяне». Итак, название «русь», которое со временем приняли славяне, имеет не местное, славянское, а варяжское происхождение и пришло от варягов.

И действительно, даже сама внешняя форма слова «русь» резко отличается от восточнославянских этнических самоназваний. Все они формировались по двум типам – или с помощью суффикса «-ан/ян» или «-ен» (словене, древляне, поляне и др.), или с помощью суффикса «-ич» (кривичи, радимичи, вятичи и др.). Слово же «русь» входит в ряд таких этнических названий, как чудь, весь, сумь, емь, корсь, жмудь, водь, пермь и др. Всё это финские (преимущественно западно-финские) и балтские названия в древнерусском языке. Изначальной же финской формой для древнерусского «русь» было слово «ruotsi». Звуковые трансформации легко подтверждаются аналогиями. Так, переход «uo» в «у» наблюдается, например, в случае с финским «suomi», в древнерусском давшем «сумь», а сохранение «s» в сочетании двух согласных звуков находит пример в финском названии вепсов, трансформировавшемся в древнерусское «весь». Конечный же звук «-i» во всех подобных случаях в древнерусском даёт конечный редуцированный «-ь».

Итак, лингвистика показывает, что древнерусское слово «русь» восходит к финскому названию «ruotsi», которое в финском языке обозначает шведов (как и подобное слово в эстонском). В слове же «ruotsi» усматривают древнескандинавский корень rōþ-, восходящий к древнегерманскому глаголу в значении «грести». Этот корень отразился в ряде форм, означавших как «греблю», «весло», «плавание на вёсельных судах», так и самих участников этих плаваний, которые именовались словами «rōþsmæn», «rōþskarlar». По сути же, это самоназвание скандинавов, которые ещё в довикингскую эпоху проникали в Западную Финляндию и северную Прибалтику, а позднее и далее на восток. Пути в Восточную Европу пролегали преимущественно по рекам, чем существенно отличались от морских плаваний викингов на Западе. Для этого использовались сравнительно небольшие суда, а основным способом передвижения была гребля, а не «свободное» плавание под парусом. Именно поэтому скандинавы в землях финских, балтских, а затем и славянских племён именовали себя «ротсами», «росами», что в финских языках дало форму «руотси», а в древнерусском – «русь». Мы, собственно говоря, имеем прекрасный пример этого самоназвания в самом первом точно датированном упоминании названия «русь» в письменном источнике. Это сообщение Бертинских анналов – официальной хроники Франкской империи, под 839 г. В них сообщается, что ко двору императора Людовика Благочестивого в Ингельгейм прибыло посольство от византийского василевса и вместе с ним некие люди, которые именовали свой народ «Рос». При ближайшем рассмотрении они оказались шведами. Ясно, что по всей видимости в латинской хронике было непосредственно отражено самоназвание этих «росов» именно в этой как бы первоначальной скандинавской форме.