Городское самоуправление и хозяйство Москвы от истоков до реформ князя В.М. Голицына

Игорь Николаевич Шумейко – литератор, Москва.

В последние десятилетия Российской империи городское хозяйство Москвы управлялось Московским городским головой, городской Управой и Московской городской думой – ближайшими аналогами нынешних мэра, правительства Москвы и Мосгордумы. Гораздо менее изучен генезис этих органов городского самоуправления и, в частности, роль князя Владимира Михайловича Голицына, московского вице-губернатора, губернатора, московского городского головы (1897–1905), почетного гражданина города Москвы (одного из 12-ти удостоенных этого звания до революции).

Должности московских вице-губернатора, губернатора, генерал-губернатора были назначаемыми непосредственно императором, а должность московского городского головы – избираемой на основе непрямого голосования коллегией московских городских гласных. Полномочия, сферы деятельности между указанными должностями на протяжении XVIII – начала XX в. неоднократно перераспределялись. Генерал-губернатор Москвы – высшая должность местной администрации, обладающая гражданской и военной властью.  Возникла в связи с Указом Петра I от 18 декабря 1708 г. о разделении России на 8 губерний и выделении из них наиболее важных, возглавляемых генерал-губернаторами. А должность городского головы «появилась при Екатерине и появление ее связано не с реформой городского управления, а с созданием в 1767 г. Комиссии для составления нового Уложения. По манифесту 14 декабря 1766 г. выборы городских депутатов в Уложенную комиссию начинались с избрания городского головы, которому отводилась роль председателя в избирательных собраниях»[i].

       Отчасти парадоксален факт, что орган городского, хозяйственного руководства был создан в целях обсуждения законодательных, общегосударственных инициатив Екатерины II. Должность городского головы сохранилась, но после закрытия Комиссии ее задачи как раз и перешли в сферу управления городским хозяйством. Согласно принятому 7 ноября 1775 г. «Учреждению для управления губерний» городской голова избирался градским обществом на три года и в течение этого срока считался состоящим на государственной службе в чине коллежского секретаря (X класс). Избиратели подразделялись на шесь сословно-профессиональных разрядов:

1) настоящие городские обыватели (включая дворян-домовладельцев);

2) гильдии купеческие;

3) цехи;

4) иностранные и иногородние купцы;

5) именитые граждане;

6) посадские (впоследствии – мещане).

Выборы проводились раз в три года по шести куриям. Гласные избирали из своей среды (по одному человеку от разряда) исполнительный орган «Шестигласную думу».

Другой важный для понимания значения реформ в Москве и так же отчасти парадоксальный факт заключался в том, что Москва к середине ХIX в. была фактически бедным городом. Бедным – по уровню городского хозяйства. Конечно, дворцы, расположенные в Москве, дворянские городские усадьбы, купеческие усадьбы, храмы, монастыри, многочисленные примеры известного «московского хлебосольства» дают другую картину, и она так же является в своем роде объективной. Но Москва, будучи богатым городом, по уровню благосостояния довольно значительной части ее населения, была единственным крупным городом Европы, не имевшим газового освещения, канализации. Улицы города были преимущественно немощеные. До середины ХIX в. даже на уровне менталитета не утвердилось понимание необходимости городского хозяйства как такового. Высокая степень автономности, самостоятельного жизнеобеспечения усадеб, монастырей приводила к ситуации, когда проживавшие в Москве помещики, расположенные в городе монастыри в сфере жизнеобеспечения были связаны не с городским хозяйством, а с деревнями, им принадлежавшими. Купечество, городское население в целом так же более всего ценили самообеспечение. Интересно, что эти традиции пережили и 1917 г., сохранившись в опоре на подсобные хозяйства городских промышленных предприятий, дачи населения.

Бюджет города формировался за счет налогов, различных сборов и доходов с городских предприятий. Расходы шли на содержание социальной сферы, полиции, тюрем, пожарной и воинской частей. «Чрезвычайный бюджет» формировался за счет благотворительных капиталов, пожертвований, средств от продажи городского имущества.

                Инфраструктурная революция в Москве

До периода 1885–1899 гг. в муниципальной собственности Москвы состояла только небольшая водопроводная система, переданная от Главного управления путей сообщения в 1870 г. Кроме водопровода город имел небольшой ассенизационный обоз и типографию. Все основные предприятия жизнеобеспечения города принадлежали частным компаниям и использовались городом на правах концессии. Первое значительное городское предприятие – скотобойня – вступило в эксплуатацию в 1888 г.

           В 1896 г. открылся ломбард. В 1897 г. городскими предприятиями стали прачечная, централизованный склад медикаментов, хлебопекарня. Была создана абсолютно новая инфраструктура: канализация, электростанции, телефон, электрический трамвай. В 1863–1916 гг. городской бюджет вырос с 1 718 985 до 70 037 000 руб. Почти 41-кратный рост! А население Москвы за этот период выросло с 251 600 до 1 817 000 чел., в 5 раз.

 Отдельного упоминания заслуживает канализация. По воспоминаниям М.Е. Салтыкова-Щедрина в Москве «даже на главных улицах вонь стояла коромыслом». Значительная часть дворов не имела выгребных ям. Так же источником зловония, угрозой заболеваний были ассенизационные обозы.

   Первый проект создания канализационной системы был разработан при городском голове Н.А. Алексееве. Строительство первой очереди закончилось в 1898 г. в период руководства городом князя В.М. Голицына. Факт начала эксплуатации отмечен в его дневнике: «На мою долю выпало пережить во главе городского управления одну из патетических минут его – открытие канализации. Это такая операция, перед которой все прочее бледнеет»[ii]. О насущной ее необходимости свидетельствовали даже цифры снижения смертности населения столицы, достигнутые после ее внедрения.

   Указанные инновации означали и переход московского городского хозяйства на гораздо более высокий технологический, технический уровень. Поэтому при городской управе был создан Технический совет, город был разделен на 4 участка (позже добавился 5-й). В каждом участке инженер имел помощника, старшего десятника и контролера. Работы на одном участке контролировал инженер другого.

   Персональный список инженеров при Управе с указанием их специализации, так же подписанный князем В.М. Голицыным, позволяет представить удельную важность отделов московского хозяйства: трамваи – 11 инженеров, канализация – 20, водопровод – 18, межевых инженеров – 4, архитекторов, членов строительного совета – 6.

     Создание в Москве трамвайных линий было связано с необходимостью предварительного выкупа линий конно-железных дорог у Первого Бельгийского общества, Второго акционерного общества. Вклад князя В.М. Голицына как московского городского головы заключался в организации всего процесса введения в Москве трамвайного сообщения, от выбора маршрутов, технического обеспечения, до успешного проведения наиболее потенциально «коррупционно и компромато-опасной» части этого процесса: выкупа объектов частного недвижимого имущества, требовавшего значительных трат городского бюджета.

     То, что московское городское хозяйство, ставшее при князе В.М. Голицыне бездефицитным, а затем и доходным, образцовым для городов России, в значительной мере и было обеспечено экономически успешной работой московского трамвая. В 1902 г. валовой доход его эксплуатации составил 1 923 754 руб.

   «Москва, в отличие, например, от тщательно спланированного Петербурга, была наиболее сложным полигоном для промышленной и инфраструктурной революции рубежа XIX–XX вв. Но без реформ эпохи князя В.М. Голицына “вторая столица Империи” с населением, превысившим полтора миллиона человек (1 817 000 чел. в 1915 г.), практически не смогла бы функционировать»[iii].

      Происхождение и личность князя В.М. Голицына

Переходя от фактурно-хозяйственной стороны деятельности князя В.М. Голицына к другой, не менее важной революции методов и стиля руководства городом необходимо отметить, что в условиях тогдашней России кроме образования и таланта руководителя существенно важным было его происхождение.

Князь В.М. Голицын принадлежал к одному из самых древних и знаменитых родов России. Голицыны – княжеский род, происходящий от великого князя литовского Гедимина, наиболее значительного государственного деятеля в истории Литвы.

Внук великого князя литовского Гедимина, князь Патрикей Наримундович, вступив в подданство Великого князя Московского вместе с ближайшей родней, дружиной, слугами и даже частично со своими крестьянами, в 1408 г. переехал в Россию. Великий князь Московский Василий, сын Дмитрия Донского, высоко ценил потомков Гедимина. За сына приехавшего князя, Юрия Патрикеевича, выдал свою дочь Анну.

В роду князей Голицыных: 22 боярина, 2 фельдмаршала. Трое Голицыных в различные эпохи возглавляли правительства России. Четверо – президенты коллегий. Один – Председатель Государственного совета (князь Александр Николаевич Голицын), 13 Сенаторов, 2 государственных секретаря, 4 генерал-губернатора, 7 генерал-губернаторов-наместников, 14 представителей рода получили высший орден Российской империи Андрея Первозванного[iv].

Князь Владимир Михайлович Голицын родился в 1847 г. По окончании в 1869 г. естественного факультета Московского университета со степенью кандидата поступил на службу в Московскую городскую распорядительную думу. В 1883 г. назначен московским вице-губернатором. За успешное участие в мероприятиях по коронации Александра III 26–27 мая 1883 г., а также во время освещения храма Христа Спасителя удостоен темно-бронзовой и золотой медалей на Александровской ленте. С 1887 г. – московский губернатор. Награжден орденами Св. Анны II степени и Св. Владимира III степени, получил придворное звание камергера и неоднократно «Высочайшее благоволение».

           В 1897 г. князь В.М. Голицын был избран городским головой Москвы. Всего избирался на эту должность трижды. В 1905 г. из-за разногласий с политикой правительства Императора Николая II по мерам, принимаемым в связи с событиями Революции 1905–1907 гг., подал в отставку.

За время службы (апрель 1897 г. – октябрь 1905 г.) на должности, традиционно занимаемой в XIX в. представителями московского купечества, князь В.М. Голицын не только поднял уровень руководства Московской городской думой, Московской управой, всем московским городским хозяйством, но и дал пример нового стиля управления.

Один из лидеров группы гласных, оппозиционных князю Голицыну, Н.П. Вишняков отмечал: «Если бы раньше враги самоуправления желали, как можно ниже уронить его, они не могли бы лучше достигнуть цели, как избрав князя Голицына в городские головы»[v]. Причина начального неприятия заключалась в непривычности стиля руководства. Московское купечество рассматривало управление городом сквозь призму управления своими купеческими предприятиями. В 1870–1880-е гг. все городские головы, за исключением Б. Н. Чичерина, принадлежали к купечеству. Личное вхождение во все детали управляемого объекта, непосредственный ежедневный контроль понимались как   непременное свойство правителя.

Большинство даже самых крупных московских купцов конца XIX в. за два поколения до этого имели в качестве управляемого объекта лавку, магазин. Например, купцы Лямины в конце XVIII вв. торгуют вразнос (близко к офеням), в 1820-х – уже купцы 3-й гильдии, а в 1870-е – Иван Артемьевич Лямин – один из ведущих российских промышленников, текстильный магнат, Московский городской голова (1871–1873 гг.). Получается, «заветы дедов» многие представители деловой элиты города слышали лично, а в такой консервативной среде, как московское купечество, это имело большое значение. Другого управленческого опыта они не знали, и городское хозяйство Москвы управлялось такими же патриархальными методами.

В этом смысле характерны напутствуя на вступление в должность городского секретаря, члена управленческой команды Голицына, Николая Ивановича Астрова: «Князю Голицыну нужна помощь. Он хороший, но слабый. Ему будет трудно… хорошо, что ты станешь секретарем Московской думы». И среди сторонников его имели хождение эпитеты «слабый, мягкий» – отражение тогдашнего общественного сознания, хорошо знакомого с противоположными эталонами «силы и твердости».

Гласный В.И. Герье вспоминал картину заседаний Московской городской думы при Н.А. Алексееве, одном из предшественников князя Голицына, добившегося выдающихся результатов в Москве, однако представителя патриархального стиля руководства: «Жадаев возражает по свойственной ему привычке возражать на все предлагаемое в Думе… Говорил он очень бегло, но малограмотно и чрезвычайно рьяно. Однажды, когда он напустился на очередной управский доклад, городской голова, властный и энергичный Алексеев, показал ему над столом свой веский кулак»[vi].

   О стиле отношений с подчиненными говорят выдержки из письма, полученного Н.И. Астровым от одной почтенной бывшей служащей Московской управы М.П. Ватсон: «Когда мы переходили во вновь выстроенное здание Думы, я от служащих услыхала, что Н.А. Алексеев, устраивая новоселье, выразился так: «Надо же эту сволочь (служащих) напоить шампанским». И служащие пошли на это новоселье. Этот факт необычайно характерен для того времени».

   Отношение к городским служащим начало меняться только с приходом в Думу князя В.М. Голицына и Н.И. Астрова, которые относились к подчиненным как равный к равному.

   Дополнительная иллюстрация «слабости, мягкости» и «силы, твердости» в тогдашних представлениях – свидетельство гласного С.В. Бахрушина уже об Н.И. Астрове: «Слишком вдумчив, слишком тонок, слишком глубок для будничной работы… человек нежной и мечтательной души, хрупкий, как цветок».

   Заметен даже почти комический эффект от нарастания подобных характеристик: «мягкому, слабому» городскому голове в усиление послан «еще более мягкий, нежный и хрупкий» городской секретарь. Но упрекаемый ими в «мягкости, нежности» Н.И. Астров в действительности являлся достойным управленцем, избранным в свою очередь на пост московского городского головы 28 марта 1917 г. А в годы Гражданской войны он – член Правительства Юга России А.И. Деникина (должность в то время – мало совместимая с качествами, выше приписываемыми Н.И. Астрову).

   Если совместить обилие подобных характеристик князя В.М. Голицына и Н.И. Астрова с вышеприведенными свидетельствами о, например, Н.А. Алексееве: «Алексеев был самодур невероятный» – Н.П. Вишняков; «Грубый, дерзкий» – В.И. Герье; «Воспитание не приучило его сдерживать необузданность… грубой натуры» – Б.Н. Чичерин, то можно убедиться, что в действительности имела место определенная революция стиля управления, прошедшая в период руководства князя Голицына. И многочисленные характеристики по обе стороны от указанного хронологического барьера (до и после голицынского периода), не столько неверны, сколько относительны.

Для полноты картины правящей элиты Москвы важно отметить не только отношения в купеческой среде, Московской городской думе и Управе, но и показать их в связи с другим социальным слоем – высшим дворянством. В первой половине XIX в. московское городское управление и городской голова были послушными исполнителями приказов губернаторов, генерал-губернаторов, которые видели в городском голове подчиненного им чиновника (X кл. по Табели о рангах), а не представителя выборной власти.

Отсюда бесцеремонность… откровенная грубость по отношению к тем, кто занимал выборные должности. Так, генерал-губернатор А.А. Закревский в разговоре с купцами назвал городского голову К.А. Кирьякова дураком; тому ничего не оставалось, как в знак протеста подать в отставку с формулировкой «по болезни».

   Эту тенденцию подтверждает еще более показательный случай 19 марта 1873 г., приведший к отставке городского головы Ивана Артемьевича Лямина, который был одним из крупнейших организаторов российской текстильной промышленности, автором нескольких важных инноваций. Он первым наладил производство и применил на своих фабриках в Московской губернии торфяные брикеты, показав возможность сохранения подмосковных лесов, бывших до этого единственным источником топлива. Кроме того Лямин был известным в России меценатом, крупным публицистом славянофильского направления. Деятель такого уровня, но из купеческого сословия, на приеме у губернатора П.П. Дурново получил выговор в самой грубой форме за одетые им белые брюки, якобы не совместимые с мундиром чиновника IV класса. Запись в дневнике князя В.М. Голицына отражает ироническую сторону ситуации (возможно воспроизводя тон тогдашних газетных публикаций по этому поводу): «В итоге… возбудившийся мундирный вопрос оставил Москву без головы»[vii].

   Разумеется, с городским головой князем Голицыным ни один генерал-губернатор не мог себе позволить подобного тона. К тому же один из лучших и знаменитых генерал-губернаторов в истории Москвы – князь Дмитрий Владимирович Голицын – был героем Отечественной войны 1812 г., командиром кирасирского корпуса при Бородино. Руководил восстановлением города после пожара 1812 г., управлял Москвой более 24 лет и получил высший титул в Российской империи «светлейший» (вне учета титулов лиц царствующей фамилии).

              Признание от Москвы купчечской

Несколько лет успешной работы князя Голицына… и тот же гласный Н.П. Вишняков отмечает накануне новых выборов городского головы: «Дело идет само собой… быть может лучше, если городской голова оставляет дела идти своей колеей, ибо его инициатива частенько сводится к самодурству при российской необузданности»[viii].

Важное признание князю Голицыну, тем более из оппозиционной группы, включавшей Н.Н. Щепкина и братьев Н.И. и А.И. Гучковых. Свои богатые практические достижения администратора князь Голицын подкрепляет важным теоретическим замечанием после двенадцати лет отставки: «Наши русские деятели, начиная с чиновников, не умеют вкладывать данное им дело или “делопроизводство” в определенные, ему принадлежащие границы, почему все они перегружены работой. Притом бо’льшая половина этой работы совсем не нужна собственно для их дела, их задач, должности, а является каким-то привходящим элементом. Нечего говорить о том, что исправление любой должности у нас всегда сопровождается всякого рода подробностями, его отравляющими, как то: интригами, трениями с соседними ведомствами и с другими должностными лицами. Все служащие и служившие это знают, но не сознаются в том»[ix].

В январе 1901 г. на новых выборах городского головы Н.П. Вишняков голосует за князя В.М. Голицына: «Он самый подходящий из всех кандидатов, хотя совсем не идеал!» Московские политические и экономические лидеры постепенно понимают, что рост масштабов, усложнение московского городского хозяйства требует других управленческих приемов, системного подхода. Своеобразный переход количества в качество. Достичь таких результатов князю В.М. Голицыну помогли личные качества, знакомство с лучшими примерами западноевропейских городских хозяйств, математическое образование, системный подход, выявление логических связей, умение абстрагироваться от второстепенных частностей, «конкретики» столь ценимой купечеством.

    Управленческие «университеты» князя В.М. Голицына

Можно выделить два важных качества современного управленца, продемонстрированные князем В.М. Голицыным в период работы на должности городского головы: 1) умение сформировать свою слаженную команду; 2) умение работать с оппозицией. «Прочным положением в Думе Голицын был обязан своему окружению. Товарищем городского головы служил при нем бывший член Управы И.А. Лебедев, необыкновенно трудолюбивый человек, в совершенстве знавший городские дела».

В конечном итоге благоприятной оказалась для князя В.М. Голицына и роль оппозиции, которая сложилась в городской думе из окружения бывшего городского головы Рукавишникова: бывший мировой судья Н.Н. Щепкин и братья Н.И. и А.И. Гучковы.

Вместо давления, использования административного ресурса, войны компроматов, переманивания нужных представителей оппозиции на свою сторону, Голицын принял наличие оппозиции как факт и взаимодействовал с ней. А в дальнейшем сумел и извлечь пользу из ее наличия.

Оппозиция в Московской городской думе становится все более «системной», а ее критические выступления – конструктивными, что и скажется в один из сложных и ответственных периодов работы князя В.М. Голицына в период противодействия «афере Балинского».

Создание в Москве трамвайных линий было связано с необходимостью предварительного выкупа линий конно-железных дорог у частных лиц. Эта операция требовала не только значительных затрат городского бюджета (8,2 млн руб.), но и являлась наиболее «потенциально коррупционно и компромато-опасной». В результате своеобразный сигнал, посыл князя В.М. Голицына общественности: «Все мои действия, расходы – под строгим контролем оппозиции» – сработал. И хотя тогдашние СМИ и сокрушались по поводу значительности этих затрат, но не было никаких обвинений в возможной личной заинтересованности городского головы.

В итоге, период управления князя В.М. Голицына Москвой стал своеобразным университетом для московских управленцев, показательным примером руководства московским городским хозяйством, решения типичных инфраструктурных проблем, успешной социально-политической деятельности в Москве. Данный опыт изучения деятельности князя В.М. Голицына может стать основой для дальнейших исследований общественного самоуправления и в целом – администрирования в России, внимательного использования интеллектуального опыта, накопленного представителями важнейших исторических династий России.

Примечания

[i] Московская власть: городские головы (1782–1997). М., 1997. Вып. I. С. 12.

[ii] Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (далее: ОР РГБ). Ф. 75. К 20. С. 551. Запись I июля 1898 г.

[iii] Шумейко И.Н. Голицыны и вся Россия. М., 2008. С 219.

[iv] The princes Galitzine: before 1917… and afterwards. Washington, 2002. С. 750.

[v] Центральный государственный архив города Москвы. Центр хранения документов до 1917 г. (далее: ЦГА Москвы – ЦХД до 1917 г.). Ф. 1334. Оп. 1. Д. 15. Л. 46.

[vi] ОР РГБ. Ф. 70. К. 32. Д. 4. Л. 7.

[vii] ОР РГБ. Ф. 75. К.1. Д. 3. С. 189. Запись 30 января 1873 г.

[viii] ЦГА Москвы – ЦХД до 1917 г. Ф. 1334. Оп. 1. Д. 15. Л. 78.

[ix] Голицын В.М. Дневник 1917–1918 гг. М., 2008. С. 16–17.