В годы Второй мировой войны все воюющие страны прибегали к пропагандистскому воздействию как на свое население, так и на население противника. Пропагандисты, опираясь на знание социальной психологии и группового поведения, совершенствовали технологии распространения и донесения информации (радио и кинематограф). Еще в марте 1939 г. по решению ХVIII съезда ВКП(б) в СССР было создано Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)[1], которое координировало все отрасли идеологической деятельности партии.
С началом Великой Отечественной войны была осуществлена реорганизационная перестройка советской печати в связи с военным временем, а также с целью широкого развития массовой печати на фронте. Согласно «Решению ЦК ВКП(б) от 20 августа 1941 г. об областных и районных газетах»[2], уменьшался тираж и сокращался объем центральной и местной печати. Из 39 центральных газет было оставили 18, прекратился выпуск многих отраслевых газет[3]. Реорганизации подвергся и идеологический аппарат ВКП(б). Все городские и районные парткабинеты были преобразованы в агитпункты, которые стали руководить агитационно-массовой работой.
24 июня 1941 г., согласно постановлению ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР, было создано Советское информационное бюро. Возглавил его секретарь ЦК партии, начальник ГлавПУРКА А.С. Щербаков[4]. Одной из главных задач Совинформбюро было доведение официальной информации до всего населения посредством радио и газет, военно-оперативных сводок, составленных оперативным отделом Генштаба. Кроме того, Совинформбюро информировало о работе тыла, патриотических начинаниях его тружеников, руководило освещением международных событий и внутренней жизни в стране. Следует отметить, что нередко оно опаздывало со своими сообщениями о тех или иных событиях, допускало ошибки или замалчивало о неудачах. Газеты же не имели права сообщать о важнейших событиях раньше Совинформбюро.
Особенностью пропаганды на начальном этапе Великой Отечественной войны являлось доминирование пропагандистских стереотипов в восприятии противника, использование пропагандистских штампов предвоенного периода. К ним можно отнести (особенно в тылу) шапкозакидательские настроения. Но с активным продвижением противника в глубь страны и с осознанием в полной мере нависшей над Родиной опасности произошел подъем всех моральных и физических сил народа в борьбе против захватчиков.
Условно в пропаганде начального периода войны можно выделить четыре основных направления деятельности: пропаганда 1) среди военнослужащих РККА; 2) среди населения советского тыла; 3) на территориях, оккупированных врагом; 4) ориентированная на войска противника.
Спецификой пропаганды среди военнослужащих РККА являлась мобилизация на активное сопротивление немецко-фашистским захватчикам, сглаживание шока от первых поражений, разжигание ненависти к противнику, а также формирование соответствующего данному этапу войны образа врага. Произошло обращение к героическому прошлому народа, возрождались такие понятия как «Родина», «русский», «Отечество». В первые месяцы войны шел также процесс избавления от иллюзий о «сознательности братьев по классу»[5]. Согласно директиве начальника Главного политического управления РККА Л.З. Мехлиса, направленной в войска в начале декабря 1941 г. лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» был заменен на «Смерть немецким оккупантам!»[6].
С продвижением врага вглубь советской территории образ «врага-фашиста» все отчетливее принимал национальную окраску, превращаясь в образ «врага-немца». Механизм формирования образа врага был универсален: обоснование своей правоты в войне и наделение противника свойствами, противными человеческой натуре.
Пропаганда, ориентированная на советский тыл, включала мощный пласт патриотической тематики. Преобладала тема Отечественной войны 1812 г. и борьбы против немецких захватчиков в 1918 г. Именно эти исторические мотивы прозвучали в речи Молотова 22 июня и в выступлении Сталина 3 июля 1941 г. Героические примеры из прошлого целенаправленно представлялись как образцы для массового подражания. Важную роль в отборе таких примеров играло государство, обладавшее монополией на СМИ.
3 июля 1941 г. Сталин указал также на необходимость пропаганды «революционной бдительности» и организации беспощадной борьбы с всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами и паникерами. Но, несмотря на принимаемые меры по предотвращению проникновения в советский тыл вражеского влияния, полностью исключить его воздействие на население не удавалось. Во многих областях отмечались факты прослушивания передач вражеских радиостанций на русском языке. Дабы прекратить распространение слухов и вражеской агитации, 25 июня 1941 г., согласно постановлению Политбюро ЦК ВКП(б)[7], у населения были изъяты радиоприемники и передающие устройства. В пропаганде начального этапа войны, ориентированной на население советского тыла, звучала тема мобилизации всего населения на помощь фронту, популяризации трудовых подвигов, а также мысль о единении фронта и тыла в достижении общей цели – победы над немецко-фашистскими захватчиками.
Велась активная пропаганда для населения оккупированной территории СССР. Основными формами, которые использовались для информационного воздействия, была печатная пропаганда и радиопередачи из советского тыла. Переправку газет в тыл врага в основном осуществляли штабы партизанского движения и политуправления фронтов через специально созданные отделы. Они же занимались и контрпропагандой. Среди недостатков можно отметить, что нередко литература оперативно не поступала за линию фронта, неравномерно распределялась по всей оккупированной территории, не всегда вовремя откликалась на животрепещущие вопросы, встававшие перед населением, находившимся под игом захватчиков. Поэтому с 1942 г. эта работа стала проводиться в основном самими партизанскими отрядами, подпольными организациями, райкомами партии[8].
Поскольку церковь стала одним из мобилизаторов патриотической поддержки, с началом Великой Отечественной войны была прекращена антирелигиозная пропаганда. Одной из особенностей пропаганды начального этапа войны было смягчение культа Сталина.
Важным источником информации являлось радио, которое ни на минуту не прекращало своих передач. Уже 23 июня 1941 года в эфир стали выходить такие радиопередачи, как «Слушай, фронт!», «Все для фронта, все для победы», «Письма с фронта», «Письма на фронт»[9]. В деятельности Комитета по радиовещанию особое место занимали радиопередачи отдела агитации и пропаганды[10], рассчитанные как на военнослужащих РККА, так и на население тыловых областей. В ведении отдела специальных передач, существовавшего в 1942–1943 гг., находились радиопередачи, предназначенные для партизан и советских граждан на оккупированной врагом территории. Их основной целью было донесение информации о действительном положении на фронтах и в тылу. Передачи имели большое значение, так как были голосом Родины для советских людей на оккупированной территории.
Основная часть радиоузлов во всех крупных городах и районных центрах принадлежала Наркомату связи СССР. По всей стране таких узлов насчитывалось 2710. Они обслуживали радиотрасляционную сеть, имеющую свыше 3 млн радиоточек[11]. В стране имелось также до 5 тыс. ведомственных радиоузлов, находившихся непосредственно в колхозах, совхозах, МТС, на предприятиях, железнодорожных станциях, но значительная часть их совершенно бездействовала, а остальные работали от случая к случаю.
К наиболее распространенным недостаткам в деятельности пропагандистско-идеологического аппарата можно отнести замалчивание неудач на фронте, чрезмерная идеализация и мифологизация деятельности военного и политического руководства, успехов Красной Армии. На начальном этапе войны пропаганда скатывалась на легковесные, чрезмерно оптимистические и не отвечающие суровым реалиям военного времени оценки положения вещей на фронте и в тылу. Замалчивание неудач или искажение правды вызывало раздражение у населения, дезориентировало общественное сознание и ослабляло авторитет власти и ее пропагандистского аппарата.
Фашистская пропаганда начального этапа войны имела сходные черты, особенно это касалось «монополизации СМИ представителями режима, приспособления публичной речи к господствующей идеологии и ее стандартизации»[12]. Нацистская пропаганда, правда, допускала относительный «плюрализм»: за прочитанную советскую листовку немца не расстреливали, а многие вражеские листовки примерно с 1943 г. просто перепечатывались в немецкой печати с «разоблачением». Прослушивание зарубежных радиостанций, однако, считалось изменой и строго наказывалось: лишь за первый год Второй мировой войны свыше 1500 немцев были отправлены в концлагеря, тюрьмы или на исправительные работы за это преступление.
В вермахте были созданы «роты пропаганды»[13], укомплектованные лицами, которые были обязаны одинаково хорошо владеть как собственно журналистскими (литературными, радио-, фото- или кинорепортерскими) навыками, так и всевозможным боевым оружием. «Роты пропаганды» были призваны обслуживать не только средства массовой коммуникации гитлеровского рейха, но и вести агитацию непосредственно в частях и соединениях вермахта, а также обеспечивать психологическую обработку войск и населения противника. На оккупированных территориях СССР пропаганду осуществляло также министерство Розенберга, при котором существовало Управление прессы и пропаганды во главе с майором Кранцем, и так называемый «Русский комитет» имперского министра иностранных дел Риббентропа, учрежденный летом 1942 г.[14].
Фашистская пропаганда начального этапа войны на советской оккупированной территории старалась согласовывать содержание пропагандистского воздействия с реальным положением на фронте. Так в первые месяцы «молниеносной войны» ставились задачи по запугиванию советского населения, дабы сломить волю к победе. Пропаганда была полна также сообщениями о глупости Сталина и о непрофессионализме и трусости Красной Армии. Пропагандировалась идея борьбы «цивилизации» против большевистского варварства. Но, увязнув на советской территории, немецкие руководители перешли к иной тактике и предприняли попытки склонить население к сотрудничеству. Основным отличием фашистской пропаганды от советской было то, что она была «ориентирована не на классовую солидарность, а на немецкую исключительность, национально-расовое и государственное превосходство Германии»[15]. Среди населения оккупированных территорий немцы распространяли различные издания на русском языке, значительную часть которых составляли газеты и листовки.
В ходе войны в целях фашистской пропаганды активно использовалось радио. Учитывая тот факт, что на территории СССР в пользовании у населения было ничтожно малое количество радиоприемников, немецкие специалисты пошли по пути создания мощных радиоузлов при восстановлении радиосети на оккупированной территории, а также использования передвижных громкоговорителей вблизи позиций советских войск. Также в ходу были «черные радиостанции», вещавшие от имени «оппозиции» (например, «старой ленинской гвардии»). Для этих целей была создана специальная радиогруппа «Восток»[16]. Заметим, что подобная практика использования звуковещательных установок существовала и в советской радиопропаганде[17].
Коренные изменения на полях сражений внесли существенные коррективы и в содержание пропагандистского воздействия. Сталинградская битва явилась поворотным пунктом для обеих сторон. Для советской стороны это проявилось в стремлении поддержать и усилить наступательный порыв, реализовать в полной мере «счета мести» и добить врага в его «логове». В нацистской пропаганде наряду с вновь выдвинутыми идеями «защиты европейских ценностей» прибегли к использованию «коллаборационизма не только нацменьшинств, но и русского». Распространение получили письмо А.А. Власова «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом» и «Смоленское обращение Русского комитета»[18].
Таким образом, на начальном этапе Великой Отечественной войны население СССР подвергалось массированному пропагандистскому воздействию с обеих сторон фронта. Сила его была настолько большой, что пропаганда явилась неотъемлемой частью советского военного опыта, и ее влияние ощущается до настоящего времени.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, советская пропаганда, фашистская пропаганда, враг, газеты, радио.
Key words: The Great Patriotic War, the Soviet propagation, Nazi Germany and fascist propagation, the enemy, newspapers, radio.
Примечания
[1] Советская пропаганда в годы Великой Отечественной войны: «коммуникация убеждения» и мобилизационные механизмы. М., 2007. С. 13.
[2] Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области» (ГАОПИ ВО). Ф.3. Оп.1. Д. 3581. Л. 90.
[3] Волковский Н.Л. История информационных войн. СПб., 2003. Ч. 2. С. 365.
[4] Ортенберг Д.И. Сталин, Щербаков, Мехлис и другие. М., 1995. С. 100.
[5] Сенявская Е.С. Противники России в войнах ХХ века: Эволюция «образа врага» в сознании армий и общества. М., 2006. С.81.
[6] Образ врага. М., 2005. С. 183.
[7] Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш». 1939 – март 1946. Документы высших органов партийной и государственной власти. М., 2006. С. 290-291.
[8] Волковский Н.Л. История информационных войн. С. 399.
[9] ГА РФ. Ф. 6903. Оп. 19.
[10] Там же. Оп. 12. Д. 23.
[11] Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17 Оп. 1. Д. 125. Л. 39.
[12] Байрау Д. Механизмы самомобилизации и пропаганда в годы второй мировой войны // Советская пропаганда в годы Великой Отечественной войны: «коммуникация убеждения» и мобилизационные механизмы. М., 2007. С. 25.
[13] Филоненко М.И. Пропагандистское воздействие фашистской Германии на советские войска и население временно оккупированных территорий СССР в годы Великой Отечественной войны // Верхний и Средний Дон в Великой Отечественной войне: Материалы международной научной конференции. Воронеж, 2006. С. 394.
[14] Гогун А. Черный PR Адольфа Гитлера: Документы и материалы. М., 2004. С. 38.
[15] Сенявская Е.С. Противники России в войнах ХХ века… С.81.
[16] Окороков А. Особый фронт. Немецкая пропаганда на восточном фронте в годы Второй Мировой войны. М., 2007. С. 44-45.
[17] ГАОПИ ВО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 4084. Л. 12.
[18] Окороков А. Особый фронт… С. 14-16.
Комментарии (0)
Будьте в курсе обсуждения, подпишитесь на RSS ленту комментариев к этой записи.