Историками давно уже активно изучались события, происходившие в Европе перед началом Второй мировой войны в период острого международного кризиса после подписания Мюнхенского соглашения 1938 г. Однако по мере открытия с начала 1990-х гг. ранее недоступных фондов российских архивов стали возникать новые и новые вопросы, которые требует ответа. В немалой степени они вызваны различными по своему научному уровню книгами, а также документальными фильмами, демонстрируемыми средствами массовой информации. Поэтому сегодня главные задачи исследователей состоят в том, чтобы учитывая накопленные знания и новые архивные свидетельства, показать, как мир подошел к роковой черте, назвать всех виновников развязывания глобального конфликта и те силы, которые способствовали эскалации агрессии. Решение поставленных задач — не просто научная проблема, цена правильного ответа состоит и в том, сможет ли человечество в наступившем XXI в. учесть горький опыт не столь отдаленного прошлого, сделать из него надлежащие выводы, извлечь уроки.
Как же ведущие страны мира подошли к рубежу кровавого противостояния, и почему с середины 1930-х гг. возрастала военная угроза на Европейском континенте? Вскоре после окончания Второй мировой войны мир с затаенным дыханием слушал показания нацистских преступников на Нюрнбергском процессе. Людям открывалась страшная картина череды преступлений гитлеровского режима – казни, тюрьмы, концлагеря, холокост, уничтожение миллионов военнопленных и гражданских лиц. На этом процессе были представлены неопровержимые документы и свидетельства о том, как Гитлер и его приспешники готовили мировую войну, на что они рассчитывали.
Главари преступного государства откровенно высказывались о своих планах в отношении России. Ее собирались не просто покорить, но и стереть с лица земли, большую часть населения уничтожить, а остальных обречь на медленное вымирание. Советских людей считали «недочеловеками». Согласно немецкому плану «Ост» только в ближайшие несколько лет после ожидаемой победы Германии предусматривалось выселить или уничтожить более 50 млн. граждан СССР, «разгромить русских как народ, разобщить их», – говорилось в этом документе[1].
Но прошли десятилетия, и сегодня некоторые историки пытаются сделать Советский Союз ни больше, ни меньше как соучастником гитлеровских преступлений, причастным к развязыванию Второй мировой войны. Говорится о равной ответственности Берлина и Москвы за эскалацию предвоенного кризиса и непричастности к нему западных стран. Так кто же виновник Второй мировой войны? Какие события подтолкнули агрессора к ее началу? И как оценивать в этой связи действия Советского Союза?
В 1925 г. была издана книга А. Гитлера «Майн кампф». Там есть такие строки: «Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке»; «…мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены… наша задача, наша миссия должна заключаться в том… чтобы открыть себе возможность прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч…»[2].
Земля, пространство, богатейшие ресурсы России – вот что притягивало будущего фюрера Германии. Иногда говорят, что если бы в России не было советской власти, Гитлер не напал бы на СССР. Но идея экспансии на восток была настолько глубоко заложена в уме Гитлера, что она осуществилась бы независимо от того, был бы в России в то время царь, генеральный секретарь, либо президент, будь в ней социализм или капитализм. Гитлеру нужно было «жизненное пространство» для германской «арийской» нации, нужен был плацдарм для завоевания затем мирового господства. Мало кто из живших в 1920-е и 1930-е гг. мог себе представить, что содержание книги «Майн кампф», предопределит на многие годы судьбы всего человечества.
Сегодня стало модно говорить об имперских амбициях СССР в 1930-е гг., о его агрессивных планах коммунистической экспансии в Европе. Западные страны, в свою очередь, представляются в виде благородных рыцарей в белых одеждах, стремившихся предотвратить пожар войны, но обманутые как Гитлером, так и Сталиным. Так ли это? Факты говорят о несколько иной картине событий: респектабельные лидеры западных демократий с невероятной настойчивостью и последовательностью пытались натравить Германию на СССР.
Версальский мир, заключенный после Первой мировой войны, породил в Германии разруху, нищету и реваншизм, на волне которых Гитлер и пришел к власти. В ряду униженных государств оказалась не только Германия, но и Россия, вынесшая на своих плечах огромную тяжесть боевых действий и своей кровью спасшая в 1914 и 1916 гг. Францию от неминуемого поражения. От России после 1917 г. отошли или были отторгнуты Финляндия, Польша, Прибалтика, западноукраинские и западнобелорусские земли, Бессарабия, некоторые другие территории. На западных границах Советской России (с 1922 г. — СССР) был создан «санитарный кордон» из недружественных ей государств антисоветской ориентации. Естественно, что СССР оказывал сопротивление такой политике, защищал свои национальные интересы, действуя в русле тех правил игры, которые установили на международной арене другие великие державы – прежде всего державы-победительницы Англия и Франция. Французский главнокомандующий в первой мировой войне маршал Фош был точен в своих прогнозах, когда заявил, что Версальский мир «это не мир, а перемирие на 20 лет»[3].
В Германии с приходом к власти нацистов развернулась гонка вооружений. Только с 1933 по 1938 гг. Германия в 10 раз увеличила военное производство. А что же западноевропейские демократии? Их руководство прекрасно знало о намерении Гитлера захватить «жизненное пространство» в России, но это не смущало Лондон и Париж. Там принимали необходимые меры, чтобы задобрить фюрера Германии и тем самым отвратить его от похода на запад, показав, что от него ожидают удара именно на восток. Верх взяла политика умиротворения.
Позднее У. Черчилль вспоминал: «Летом 1935 г. Германия в нарушение договоров восстановила обязательную воинскую повинность. Великобритания простила это, а заключив с ней сепаратное соглашение, позволила ей восстановить флот… битва за мир, которую в 1935 году можно было выиграть, была теперь почти наверняка проиграна»[4].
Между тем мир все больше разделялся на сторонников и противников послеверсальского устройства. Последние, действуя агрессивно, спровоцировали ряд локальных войн и конфликтов – в Китае, Испании, Эфиопии. В ноябре 1936 г. был заключен «Антикоминтерновский пакт» между Германией и Японией, к которому в ноябре 1937 г. присоединилась и Италия[5]. Под прикрытием антикоммунистических лозунгов эти страны скрывали свои далеко идущие геополитические цели. Но действенной реакции западных демократий не последовало.
В марте 1938 г. Германия захватила Австрию – суверенное европейское государство. Англия и Франция предпочли проглотить и эту пилюлю. В Лондоне и Париже были уверены, что Гитлер вскоре насытится и оставит старую добрую Европу в покое. Но не тут то было. Его следующей целью стала Чехословакия.
К этому времени Советский Союз находился в положении осажденной крепости. Вероятность агрессии как с запада, так и с востока (со стороны Японии) нарастала. Сложность ситуации заключалась еще и в том, что в Москве полагали – задумай Гитлер оккупировать, например, Прибалтику, Лондон и Париж снова промолчат. Запад не высказывал никаких намерений выступить против создания теперь уже реального немецкого плацдарма для нападения на СССР. Последующие события подтвердили это опасение.
Обратимся далее к распространенному тезису о стремлении СССР привнести в Европу на своих штыках «пожар мировой революции» и его «агрессивных намерениях» в отношении соседних стран. Может, в то время все обстояло именно так? СССР действительно развивал промышленность, модернизировал армию. Но зачем в этом случае ему было выступать в роли инициатора создания системы коллективной безопасности в Европе? И в 1930-е гг. он очень активно действовал на этом направлении.
Идейные установки на мировую революцию были. Но они еще в 1920-е гг. отошли на задний план, уступая место суровой необходимости укрепления обороны и поиска союзников из числа великих держав и других стран для борьбы с угрозой фашистского нашествия. В 1934 г. СССР вступил в Лигу Наций – международную организацию, прообраз современной ООН – и настойчиво искал сближения с западными демократиями, союзниками России в Первой мировой войне. В 1935 г. удалось заключить хотя и неполноценные, но важные договоры о взаимопомощи с Францией и Чехословакией. Казалось, на пути германской агрессии создается надежный щит коллективной безопасности. Но это только казалось. Верх взяла политика умиротворения агрессоров, которую особенно активно проводила Великобритания.
Динамитом, взорвавшим международную ситуацию, стали Мюнхенские события сентября 1938 г. Что же произошло в этом городе? 30 сентября 1938 г. правители нацистской Германии, фашисткой Италии, Англии и Франции — А. Гитлер, Б. Муссолини, Н. Чемберлен и Э. Даладье — достигли соглашения, которым предписали правительству Чехословакии в десятидневный срок передать Германии около одной пятой своей территории. Чехословакия теряла четверть населения, около половины тяжелой промышленности, укрепления на границе с Германией, новая линия которой теперь фактически упиралась в предместье Праги.
В обмен, Германия подписала с Англией и Францией декларации, явившиеся, по сути, пактами о ненападении. Чемберлен, спустившись с трапа самолета, заявил, что привез с собой из Мюнхена мир. Но это было самообманом. Мюнхен лишь распалил аппетиты Гитлера. Теперь ему мерещилось, что весь мир может оказаться у его ног. Чемберлен, сам того не осознавая, привез с собой дыхание войны.
Важно подчеркнуть, что, во-первых, требования к Чехословакии совместно продиктовали Германия и Англия – явный агрессор, с одной стороны, и один из гарантов европейского мира, с другой. Франция (которая по договору была обязана защищать Чехословакию) и Италия последовали за своими партнерами. Чемберлен дважды совещался в сентябре 1938 г. с Гитлером. Последний жаловался британскому премьеру на судьбу якобы притесняемых судетских немцев. Но по сути эти немцы являлись открытой «пятой колонной» в Чехословакии. Их никто не притеснял, напротив, они занимали привилегированное положение. В результате произошло отторжение территории у суверенного государства, грубейшее нарушение международного права.
Во-вторых, фактическими соучастниками Мюнхенского сговора и раздела Чехословакии явились Польша и Венгрия: первая оккупировала Тешинскую область, а вторая – Закарпатскую Украину. Было, однако, понятно, что Германия просто использует соседние с Чехословакией государства ради достижения своих целей. Известно высказывание германскою военного атташе в СССР генерала Э. Кёстринга в беседе с литовским военным атташе, относящееся к тому периоду: «Польша является клячей, которую Германия впрягла в свою упряжь на время… Если Польша рассчитывает на помощь Германии в ее войне с СССР, то во всяком случае германские войска, вступив в ‘‘коридор’’ и в Силезию, оттуда никогда не уйдут»[6]. СССР вновь оказался в изоляции. Попытки поддержать Чехословакию успеха не имели.
Посол США в Испании К. Бауэрс так писал в то время о происшедших событиях: «Мюнхенский мир за одну ночь свел Францию до положения второсортной державы, лишив ее тщательно культивировавшихся друзей и всеобщего уважения, а Англии нанес такой сокрушительный удар, какой она не получала в течение последних 200 лет. Полтора века назад за такой мир Чемберлена засадили бы в Тауэр, а Даладье казнили бы на гильотине»[7].
То, что для Англии и Франции означало якобы умиротворение Германии, для Москвы – нарастание военной угрозы. Бывшие союзники России в Первой мировой войне открыто проигнорировали интересы СССР. Доверие к Лондону и Парижу в Москве было подорвано. Правительства Англии и Франции открыто заявляли в то время, что они не желают иметь с СССР ничего общего. Британский и французский послы были отозваны из Москвы.
Что же теперь о лидерах западных демократий могли думать в Москве? Как было оценить сложившуюся ситуацию? Мысль о необходимости не допустить оккупацию немецкими войсками стран и территорий, прилегающих к существующим советским границам, не дать вермахту создать выгодный плацдарм для удара по жизненно важным центрам СССР на тот момент стала господствующей среди политического руководства в Кремле. В ноябре 1938 г. заместитель наркома иностранных дел СССР В. Потемкин в беседе с послом Франции в Москве заметил: «Мой бедный друг, что вы наделали? Что касается нас, то я не вижу другого выхода кроме четвертого раздела Польши»[8].
Расчеты западных стран на то, чтобы гарантировать себе безопасность путем «заклания» Чехословакии, не оправдались. 15 марта 1939 г. войска вермахта вступили в Прагу. Политика умиротворения рухнула как карточный дом.
21 марта 1939 г. Германия предложила Польше, союзнице по Мюнхенской сделке, в обмен на тот же посул о гарантиях ее границ, возвратить город и порт Данциг, до Версаля бывший германской территорией. 31 марта Англия, а затем Франция, объявили о своих собственных гарантиях Польше. А уже 11 апреля Гитлер, используя отказ Польши выполнить германские требования, утвердил план «Вайс» – план войны с Польшей, и установил срок готовности к войне – 1 сентября 1939 г. Именно эта дата и обозначила начало одной из самых кровопролитных трагедий ХХ в. – Второй мировой войны.
В то же время росла опасность вступления германских войск в страны Прибалтики. По крайней мере в Кремле полагали, что события развиваются именно в этом направлении. 17 мая 1939 г. советский военный атташе в Латвии полковник Васильев докладывал в Москву, что «подготовка германской агрессии» в эту республику идет уже полным ходом. Роль «пятой колонны» играло немецкое меньшинство, ставшее очагом пропаганды нацистских идей. Прогерманские настроения были сильны и в правящих кругах страны. Вместе с тем среди рабочих и части интеллигенции распространились и просоветские настроения[9].
В быстро меняющейся и все более опасной обстановке лета 1939 г. СССР был вынужден искать оптимальные решения для обеспечения своей собственной безопасности и идти на договоренности с теми странами, которые готовы были на деле гарантировать отсутствие угрозы агрессии с сопредельных с ним территорий.
В свою очередь, каждая из противостоявших в Европе группировок пыталась найти контакт с Москвой. На новогоднем приеме 1939 г. в Берлине Гитлер проявил неожиданное внимание к советскому полпреду А. Мерекалову. В марте этого же года, впервые за всю историю, на приеме в советском посольстве в Лондоне появился премьер-министр Н. Чемберлен. Французы также не отставали: премьер Э. Даладье провел несколько встреч с советским послом Я. Сурицем. Весной 1939 г. начались англо-франко-советские дипломатические переговоры, и стороны выдвинули на них свои предложения по заключению договоров о взаимопомощи.
СССР вел активные переговоры с Англией и Францией, а затем также и с Германией. Переговоры с Германией летом 1939 г. вела и Великобритания. Так, в июне 1939 г. сотрудник министерства иностранных дел Германии Тротт фон Зольц встречался с премьер-министром Великобритании Н. Чемберленом и министром иностранных дел Э. Галифаксом и обсуждал с ними вопросы мирного урегулирования проблем между двумя странами[10].
Наиболее трезвомыслящие западные политики понимали, что никакая система безопасности на Европейском континенте не станет действенной, если к ней не будет привлечен Советский Союз. Без СССР казалась бесперспективной любая оборона против агрессии Германии. Черчилль говорил в то время в Палате общин: «Я никак не могу понять – каковы возражения против заключения соглашения с Россией… Предложения, выдвинутые русским правительством, несомненно, имеют в виду тройственный союз между Англией, Францией и Россией… Единственная цель союза – оказать сопротивление дальнейшим актам агрессии и защитить жертвы агрессии… Что плохого в этом простом предложении?»[11].
Это решение действительно было простым и разумным. Но Чемберлен и Даладье, в руках у которых была реальная власть, по-прежнему надеялись договориться именно с Гитлером! История сыграла с лидерами Франции и Англии злую шутку. В декабре 1940 г., когда Англия, после разгрома Франции и других своих европейских союзников вела войну фактически один на один с Германией и Италией, английский военный атташе в Москве полковник Грир в сердцах признался советским офицерам: «Нас к этому положению привела старая политика Чемберлена. Было бы лучше, если бы все решали солдаты и офицеры». И далее, уже совсем не дипломатично: «Старых политиков надо поставить в один ряд и расстрелять…»[12].
Но пока шел 1939 г. Сложность и неоднозначность положения Москвы диктовали ей необходимость поиска путей предотвращения угрозы своим границам. Решающее значение в сложившейся обстановке августа 1939 г. имели переговоры военных миссий СССР, Великобритании и Франции в Москве. 12 августа военные делегации Англии и Франции прибыли в Москву на Ленинградский вокзал. В российских СМИ одно время появилась версия о том, что якобы Сталин сорвал эти переговоры. Но обратимся к фактам.
Руководители делегаций адмирал Р. Дракс и генерал Ж. Думенк в Москву не спешили. Они плыли на пароходе, затем ехали на поезде. Собирались и добирались целых две недели. Посол Германии в Англии Г. Дирксен сообщал в Берлин: «Военная миссия скорее имеет своей задачей установить боеспособность Советской армии, чем заключить оперативное соглашение»[13]. У английского адмирала Дракса не было с собой даже полномочий для ведения переговоров В инструкции ему предписывалось вести переговоры «весьма медленно», выработать декларацию в «весьма общих формулировках»[14].
Что же советская сторона? Имеются все основания полагать, что она относилась к переговорам со всей серьезностью. В конце 1990-х гг. был рассекречен интересный документ «Инструкция Ворошилову» – главе советской делегации на этих переговорах. Она записана маршалом 7 августа, вероятно, под диктовку И. Сталина. Приведем некоторые выдержки: «Переговоры свести к дискуссии по отдельным принципиальным вопросам, главным образом, о пропуске наших войск через Виленский коридор и Галицию, а также через Румынию… Заявить, что без свободного пропуска советских войск через указанные территории, оборона против агрессии в любом ее варианте обречена на провал …»[15].
Советская делегация получила полномочия вести переговоры и подписать военную конвенцию при условии обеспечения взаимной безопасности. Начальник Генерального штаба РККА Б. Шапошников представил на переговорах обстоятельный план совместных военных действий трех держав в случае германской агрессии. СССР заявил о готовности выставить 136 дивизий для совместной обороны. Английская и французская делегации приехали в этом смысле в Москву с пустыми руками.
Между тем для СССР на переговорах с Германией приобретала реальные очертания возможность заключения Пакта о ненападении, ограничивавшего продвижение вермахта на Восток. 17 августа германский посол в Москве Ф. Шуленбург сообщил советскому правительству, что Германия готова заключить с СССР договор о ненападении сроком на 25 лет, предоставить совместно с СССР гарантии прибалтийским странам и использовать свое влияние для улучшения отношений СССР с Японией[16]. В Москве делали выводы. Германия была готова договориться с СССР! Тем самым появлялась реальная возможность отвести непосредственную угрозу от советских границ. К тому времени советская разведка получила сведения о плане и сроках нападения Германии на Польшу, и правительство было поставлено об этом в известность.
Для людей, хорошо разбиравшихся в военно-стратегических вопросах, было совершенно ясно, что Советский Союз не мог и не имел права допустить, чтобы германские войска, наступая на Польшу, беспрепятственно вышли к советским границам. После того, как советская делегация 13 августа поставила вопрос о пропуске частей Красной армии через территорию Польши и Румынии, британский посол в Москве У. Сидс сообщил в Лондон: «Русские подняли основной вопрос, от решения которого зависит успех или неудача военных переговоров». Но польское правительство категорически отказывалось от сотрудничества с СССР. Поляки весьма опасались присутствия Красной Армии на территории их страны, которое рассматривалось как шаг к дальнейшей утрате ими своего суверенитета. А какой выбор был тогда у Польши? Либо надо было вступать в англо-франко-советскую коалицию, либо искать компромисс с Гитлером. Иначе она оставалась один на один с немецкой агрессией, что, в конечном итоге, и произошло.
22 августа Думенк сообщил Ворошилову, что получил полномочия подписать конвенцию, но Лондон хранил молчание. Отсутствовал ответ и на кардинальный вопрос о пропуске советских войск через территорию Польши в случае нападения на нее Германии.
На следующий день после провала переговоров с Англией и Францией советское правительство подписало договор о ненападении с Германией и секретный протокол к договору, которые теперь чаще называют пактом Молотова – Риббентропа по именам руководителей внешнеполитических ведомств СССР и Германии того времени.
Существует немало суждений и версий о значении пакта Молотова – Риббентропа. Чем же он на самом деле являлся – преступлением сталинского режима, ошибкой Москвы или единственно возможным в то время решением, которое отвечало национальным интересам страны?
Министр иностранных дел Германии Й. Риббентроп в указанный ему срок 23 августа прибыл в Москву и в ночь на 24 августа договор между двумя странами был подписан. Он на какое-то время обеспечивал СССР гарантией от войны с Германией и ее реальными и потенциальными союзниками. Германия избавлялась от угрозы войны на два фронта при нападении на Польшу и рассчитывала на нейтралитет Англии и Франции. Но в последнем просчиталась.
В случае войны СССР, согласно секретному протоколу, получал свободу действий в Финляндии, Эстонии, Латвии, восточной Польше (Западной Белоруссии и Западной Украине) и Бессарабии[17]. Что это означало на практике? Как показали ближайшие события, СССР намеревался заключить с большинством из этих стран договоры о взаимопомощи с введением на их территорию ограниченных контингентов войск и защиты их границ как своих собственных.
Иными словами это был тайный раздел сфер влияния между СССР и Германией – осуждаемое, но широко практикуемое явление в международных отношениях того времени. 25 августа 1939 г. было подписано соглашение между Англией и Польшей, которое также затрагивало интересы других государств и фиксировало сферы влияния Великобритании и Польши, хотя этот термин прямо и не употреблялся. Сделки такого рода неоднозначны. Каждая из сторон извлекает из них как выгоды, так и потери. С позиции сегодняшних знаний можно утверждать, что это было нежелательное, но единственно возможное решение для СССР в той конкретной международной обстановке. Моральный ущерб для СССР, заключившего договор с нацистским режимом, был очевиден. Но договор, и это главное, позволил СССР выиграть около двух лет для укрепления обороны страны. Кроме того, договор вызвал сильные противоречия между Германией и Японией как раз в тот период, когда советские войска вели бои против японцев на р. Халхин-Гол. Все это уже в годы Великой Отечественной войны способствовало тому, что СССР избежал гибельной для себя войны на два фронта.
Британские газеты 23 августа сообщали, что премьер Н. Чемберлен ловил рыбу, а министр иностранных дел Э. Галифакс охотился на уток. Позднее из британских источников стало известно, что на 23 августа был согласован прилет Г. Геринга в Великобританию для встречи с Чемберленом и «урегулирования разногласий» на англо-немецких переговорах. Как и в Первой мировой войне, все решилось в последний час. Получив от Сталина согласие на подписание договора о ненападении с Германией, Гитлер запретил полет Геринга на Британские острова.
И, наконец, еще одно важное обстоятельство – это определенное отрезвление правительств западных демократий, которые после 23 августа осознали, что СССР не позволит сделать из себя «мальчика для битья». У него есть свои интересы, с которыми следует считаться. И хотя Париж, Лондон и Вашингтон были еще враждебно настроены к Москве, тем не менее, вскоре после вторжения германских войск в Польшу и начала второй мировой войны – уже осенью 1939 г. – начались англо-советские и американо-советские дипломатические переговоры, которые в конечном итоге привели к формированию антигитлеровской коалиции.
Ключевые слова: Вторая мировая война, причины, ответственность, фашистская Германия, западные державы, Мюнхенское соглашение, Советский Союз, советско-германский пакт 1939 г.
Keywords: World War II, reasons, responsibility, Nazi Germany, the West states, Munich agreement, Soviet Union, Soviet-German pact of 1939.
Примечания
[1] Тоталитаризм в Европе ХХ века: Из истории идеологий, движений, режимов и их преодоления. М., 1996. С. 290-291.
[2] Мировые войны ХХ века. В 4-х кн. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы / Отв. ред. М. Мягков, сост. Ю. Никифоров. М., 2002. С. 8-9.
[3] Черчилль У. Вторая мировая война. В 3-х кн.. М., 1991. Кн.1. С. 22.
[4] Там же. С. 90
[5] Мировые войны ХХ века. В 4-х кн. Кн. 4. С. 20-21.
[6] Цит. по: Сиполс В.Я. Дипломатическая борьба накануне второй мировой войны. М., 1979. С. 216.
[7] US. Library of Congress. Manuscript Division. Dodd’s Papers. Box 56.
[8] Цит. по: Throne C. The Approach of War, 1938-1939. N.-Y., 1967. P. 136.
[9] Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1236. Л. 123-128.
[10] Мировые войны ХХ века. Кн. 4. С. 66.
[11] Черчилль У. Указ. соч. Кн. 1. С. 170.
[12] РГВА Ф.4. Оп.19. Д.77. Л. 99-113.
[13] Овсяный И.Д. Тайна, в которой война рождалась. М., 1971. С. 272.
[14] Там же. С. 273.
[15] Мировые войны ХХ века. Кн. 4. С. 74-75.
[16] Там же С. 279-280.
[17] Документы внешней политики СССР. М., 1999. Кн. 2. С. 462.
Комментарии (0)
Будьте в курсе обсуждения, подпишитесь на RSS ленту комментариев к этой записи.