Т.В Коваль, С.Л. Галкин. Департаментская баллада: российская административная действительность в «Ревизоре»

Попробуем вместе с героем Н.В. Гоголя ответить на вопрос: из какого столичного ве­домства прибыл Хлестаков?

«Из Петербурга» – но Петербург большой, в нем много всяких правительственных ор­ганов, а городничий – «уже постаревший на службе… человек» и должен понимать движение административных рычагов.

Что знает городничий из письма Чмыхова?

1. Что приедет ревизор из Петербурга.
2. Что выезжает он «с предписанием осмотреть всю губернию и особенно наш уезд» (ВИ)[1]; «секретным предписанием обревизовать все, относящееся по части управления, и именно в нашу губернию» (ПЧР); «с секретным предписанием обревизовать в нашей губер­нии все относящееся по части гражданского управления» (ВР).
3. Что будет инкогнито, то есть «не под своим, под чужим именем; не оглашая лично­сти своей; скрывая сан, звание свое» (по В.И. Далю), «хотя он больше представляет себя частным лицом» (ВР), (ВИ).
4. Что «у нас даже губернатор узнал его после выезду» (ПЧР).

В начале расследования отметим, что, во-первых, из пьесы полностью исключен гу­бернский уровень. Ревизор едет из самой столицы, для проверки уездного города через го­лову непосредственного начальства. Ведь и городничий, и прочие действующие лица «хо­дят» под органами управления губернией.

Во-вторых, масштаб ревизии – «…все относящееся по части гражданского управле­ния».

В-третьих, приезд инкогнито.

Начнем с «инкогнито». Расследование до поры негласное. Ревизору зачем-то надо скрывать свою личность – но до времени, это не тайный агент, не шпион. Он не возвратится в столицу никем не узнанный и с добытыми сведениями. Он – ревизор, но приехал без шума. Сведения о нем не распространены через официальные каналы.

«Инкогнито проклятое – вот что смущает! Вдруг заглянет: а, вы здесь, голубчики! А кто, скажет, здесь судья? – Ляпкин-Тяпкин, – подать сюда Ляпкина-Тяпкина! а кто попе­читель богоугодных заведений? – Земляника. А подать сюда Землянику! Вот что худо» (ПИ). То есть на каком-то этапе проверки личина спадает с волчьих клыков ревизора, и он появляется перед уездными начальниками во всем блеске, величии и с полномочиями при­звать к ответу… чиновников совершенно различных министерств и департаментов, невзирая на все межведомственные перегородки. Городничий – начальник исполнительной полиции. Он «проходит»  по департаменту исполнительной полиции МВД, первое отделение, первый стол – кадры исполнительной полиции.

Лука Лукич Хлопов, смотритель училищ: Министерство народного просвещения, Главное управление училищ.

Аммос Федорович Ляпкин-Тяпкин, судья: Министерство юстиции.

Артемий Филиппович Земляника, попечитель богоугодных заведений: МВД, департа­мент хозяйственной полиции, второе отделение – состояние приказов общественного при­зрения, богоугодных заведений, домов призрения, больниц, домов умалишенных.

Иван Кузьмич Шпекин, почтмейстер: Главное почтовое управление.

Христиан Иванович Гибнер, уездный лекарь: МВД, Департамент медицинской поли­ции.

Обратите внимание, сколь корректно, с какой административной скрупулезностью Городничий обращается к коллегам (подельникам), формируя линию обороны от ревизора: «Особенно вам, Артемий Филиппович. Без сомнения, проезжающий чиновник захочет пре­жде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения…» (ВИ).

«Теперь я обращусь к вам, господин попечитель училищ. Хотя, конечно, вы имеете совершенно особенное свое управление, но так, как глава города, я обязан сделать вам не­сколько полезных замечаний» (ПЧР).

«Я не знаю, обратится ли господин ревизор прежде в суд, – что однако ж мне ка­жется сомнительно, – что обыкновенно все жалуются на большую запутанность уездных судов: будто бы ошеломит так всякого нововходящего, что он едва находит дверь вытти, – чего я не сужу, потому по этой части никогда не служил, и мой суд, как вы сами знаете, больше словесный» (ПЧР).

В отличие от городничего грядущий ревизор не знает межведомственных преград. Он действует через губернский уровень – более чем смело, вопреки субординации, изрядно ос­корбительно для губернатора. Из какого же он может быть столичного ведомства? Опуская подробности, из трех: Сенат, МВД, Собственная Е.И.В. Канцелярия.

На всеобъемлющую и традиционную сенатскую ревизию это совершенно не похоже. Подготовка сенатской ревизии производилась министром юстиции и Сенатом после высо­чайшего указа; ревизора подбирали заинтересованные в деле учреждения, МВД, Комитет министров. Кандидатура ревизора утверждалась императором.

Сенатская ревизия регламентировалась четкими инструкциями 1799, 1805, 1819 и 1820 гг. Это не просто инструкции, но часть Свода Законов империи; перед началом ревизии гу­бернатору предписывали и давали срок для отчета по губернскому правлению. Ревизующий сенатор и его помощники прибывали в губернию и работали там долго, иногда до года, раз­бираясь с делами, принимая жалобы от просителей, при необходимости выезжая на места. Словом, это громоздкая, внушительная и совершенно открытая процедура, никак не вяжу­щаяся с «инкогнито из Петербурга». Сенатская ревизия через голову губернатора невоз­можна. Николай I ревниво относился к любому нареканию губернаторам от Сената. 11 июля 1831 г. Высочайший указ оставил за Сенатом право выносить лишь два порицания губерна­торам по собственному его (Сената) усмотрению: ставить на вид и делать замечания без вне­сения в формулярный список[2]. Человек из Сената – высшего надзорного органа за отправле­нием правосудия – не может обойти суд. Но в комедии мы читаем: «Впрочем, я так только упомянул об уездном суде; а по правде сказать, вряд ли кто когда-нибудь заглянет туда: это уж такое завидное место, сам бог ему покровительствует…» (ВР). Итак, приезд ревизора – не сенатская ревизия.

Собственная Е.И.В. Канцелярия была поставлена над общей системой государственных уч­реждений, подчинялась непосредственно императору. В компетенцию Канцелярии входил весь административный механизм. В конце пьесы так и случается – мы видим жандарма – некоторый признак ревизора именно из этого учреждения. Но городничий думает не о Се­нате и не о Собственной Е.И.В. Канцелярии. Он предполагает ревизию МВД. Проверка «че­рез голову губернатора» производится органом, в ведении которого находятся и городничий, и губернатор.

Ко времени действия «Ревизора» (30-е гг. XIX в.) губернаторы назначались им­ператором по представлению Министерства внутренних дел. Формально губернатор подчи­нялся Сенату, Комитету министров и МВД, но фактически – лишь МВД. На этом месте жела­тельно отбросить современное значение слова «полицейский». В то время полиция не зани­малась тем, чем сейчас, и слово «полиция» означало не только и не столько «систему адми­нистративных органов государственной безопасности, осуществляющих защиту сущест­вующего общественного и государственного строя, охрану общественного порядка, ведущих борьбу с преступностью и правонарушениями».

В 1830 г. административная деятельность (с некоторыми поправками) опиралась на «Устав благочиния, или полицейский» Екатерины Великой. К ведению полиции относился надзор за отправлениями культа, нравами в обществе, здравоохранением, присмотр за уро­жаем, постройками, транспортом, пожарами, бродяжничеством, мерами и весами и т. д.[3] Позд­нейшие времена, до реформ 1860-х гг., лишь расширяли этот список.

Итак, во времена «Ревизора», полиция – это «администрация с широчайшими полномо­чиями», а Министерство полиции и затем МВД – главный административный орган госу­дарства.

Сравним общий порядок по всем министерствам:

§ 269. По всем делам службы никакого предписания министра не можно обратить к нижнему начальству, миновав или не известив высшее.

§ 270. В делах, от губернского начальства зависящих, все предписания министров об­ращаются к начальнику губернии[4].

И особое положение МВД: «…особенные приложения и необходимые изъятия: … власть его [Министерства по­лиции, затем МВД ] должна отличаться от других властей исполнительных … Когда по особенному свойству дел… и в видах общей безопасности окажется необ­ходимым иметь сведения от лиц, подчиненных другим ведомствам…, то Министерство имеет право требовать эти сведения непосредственно»[5].

Городничий предпринимает меры: «с своей стороны сделал кое-какие распоряжения в отношении собственно моей части, то есть преимущественно полицейской: насчет пожарных труб, чистоты улиц и пр. – предмет головоломный, несмотря на то, что, по-видимому, ка­жется незатруднительный»; дал указания Землянике и Гибнеру – тоже МВД, департамент хозяйственной и медицинской полиции; Ляпкину-Тяпкину – Министерство юстиции, но производство следствия и исполнение приговоров в ведении МВД; Хлопову – Министерство народного просвещения, но если «вольнодумные мысли внушаются юношеству» – это по части полиции; вспомнил, что «не выстроена церковь при богоугодном заведении, на кото­рую назад тому пять лет была ассигнована сумма», отметил, что «чем больше ломки, тем больше означает деятельности градоправителя» – департамент государственного хозяйства и публичных зданий МВД; «да не выпускать солдат на улицу безо всего: эта дрянная гарниза наденет только сверх рубашки мундир, а внизу ничего нет» – департамент исполнительной полиции МВД, первое отделение, первый стол – кадры исполнительной полиции, взаимоот­ношения полиции с губернскими и уездными гарнизонами.

Антон Антонович ожидает чиновника МВД. Из какого отдела? Что можно сказать о его (ревизора) предполагаемой личности?

Ревизия, которая  охватывает  несколько учреждений по различным департаментам МВД,  предусмотрена в самой структуре МВД и, как «производство дел, не имеющих точ­ного назначения по департаментам», относится к деятельности Общей канцелярии министра.

При Общей канцелярии предусмотрено «известное число чиновников, кои, не имея определенных должностей, употребляются по собственному избранию Министра для разных поручений, как-то, для обозрения разных местных управлений, для проверки следствий на местах и тому подобного… начало чиновников особых поручений и состоящих при мини­стерстве…»[6].

Можно с уверенностью предположить, что Хлестаков – в воображении Городничего – чиновник особых поручений Общей канцелярии МВД.

И едет он на очень опасное дело. Метод проверки указывает на недоверие к губерна­тору. Негласные действия «через голову» возможны лишь при утвердившемся в Петербурге желании снять и заменить губернатора. Городничий – лишь пешка, козел отпущения, сред­ство сбора компромата, разменная фигура в крупной игре, – и он это понимает. Он сам и все его действия не заслуживают такого удара – в крайнем случае, жалобу на безобразия в уезд­ном городишке спустят губернатору с пометкой «разобраться и доложить». Он попал в чу­жую игру, и положение его буквально «хуже губернаторского». Что остается городничему? Лишь перевести расследование на другого городничего.

В чиновники особых поручений попадали два сорта людей: очень компетентные, с большими знаниями, интеллектом, практической хваткой – и «золотая молодежь»: юные родственники с протекцией и с целью выслужиться поблизости от министра, получить отли­чие и выйти на следующий виток карьеры. «Инкогнито проклятое» – не призвано ли оно, по­мимо прочего, будоражить городок громкой фамилией юного отпрыска знатного рода? Мо­лодой человек со связями, желающий выслужиться, – а на ревизии через голову губернатора можно выслужиться.

Могло быть и иначе. Губернатор – высокая фигура, у него есть и враги, и заступники в самых высоких кругах. Сбор компромата – а иначе ревизию в уезде без ведома начальника губернии понять невозможно – может окончиться как за здравие, так и за упокой для реви­зора: смотря чья в Петербурге возьмет. Кто пойдет на такое дело? Скорее, человек молодой, азартный или глупый, бесшабашный, готовый «на грудь в крестах или голову в кустах», но никак не важный чин, которому есть что терять. Тогда  не только ревизуемый, но и ревизор – пешки в чужой игре. Если городничий выстоит – найдут другой уездный город для сбора компромата, а ревизору скажут «не справились» или пошлют в иное место. Не выстоит Ан­тон Антонович – погибнет в чужой интриге и в угоду карьере чиновника особых поручений. В общем, худо городничему. Но что за удалец этот ревизор! Какой задор, какое бесстрашие, азарт молодости, жажда чинов и звезд – как он не уклонился, но бросился в эту опасную за­тею! Или он просто юный и безмозглый оболтус? Подставное лицо?

Административный опыт городничего указывал либо на непотопляемого, орденонос­ного и маститого чиновника, которому по плечу такое мутное и опасное дело, либо на юнца со связями. Явился второй. Цепь рассуждений замкнулась. Сюжет «Ревизора» закрутился административными колесами.

«Ревизор» рассчитан по административным правилам Российской империи, по черте­жам Полного свода законов Российской империи. Сюжет «Ревизора» – «департаментская баллада», и истоки ее коренятся в наблюдениях молодого чиновника Гоголя за отправле­нием дел, в разговорах с сослуживцами о взятках, ревизиях, в пересудах о причудах служеб­ных назначений и дел. Николай Васильевич Гоголь, как Хлестаков, сидел в канцелярии[7], голо­дал, мечтал о достатке и славе, ходил по театрам, обедал с Булгариным (именно он по­мог напечатать первое стихотворение Гоголя),  увлекался сочинительством и написал коме­дию на административные порядки – пьесу «Ревизор».  «Административный» материал пьесы – порождение жизненного опыта автора, а уж размах…  «Ну, пьеска! Всем досталось, а мне – более всех!»[8], – сказал после представления главный администратор империи Нико­лай I.

Примечания

---

[1] Используются следующие обозначения:

ПЧР – первая черновая редакция «Ревизора», первый известный автограф пьесы, предположительно 1835 г.

ВР – вторая редакция, декабрь 1835 г.

ПИ – первое издание (сценический текст),  апрель 1836 г.

ВИ – второе издание, 1841 г.

[2] ПСЗ. Собр.2-е. № 1656, 4698.

[3] См. Наказ Императрицы Екатерины II, данный комиссии о сочинении Проекта Нового Уложения: Памятники русского законодательства 1649–1832 гг. / Под ред. Н.Д. Чечулина. СПб., 1907. C. 144–151.

[4] «Общее учреждение министерств» Ч. II, «Общий наказ министерствам». См. Российское законодательство  X–XX вв. в 9 тт.  Т. 6. Законодательство первой половины XIX века. Отв. ред. О.И. Чистяков. М., 1988.

[5] Наказ Министерства полиции. См. Варадинов Н.В. История Министерства внутренних дел. СПб., 1859. С. 30–31.

[6] Там же. С. 29.

[7] Н.В. Гоголь с декабря 1829 г. по март 1830 г.  служил  в Департаменте государственного хозяйства и публичных зданий МВД, с марта 1830 по март 1831 г. – в Департаменте уделов. Дослужился до помощника столоначальника.

[8] «Приехав неожиданно в театр, император Николай Павлович пробыл до окончания пьесы, от души смеялся и, выходя из ложи, сказал: «Ну, пьеска! Всем досталось, а мне – более всех!» Эти слова покойный Каратыгин, в числе некоторых других артистов, сам слышал, находясь за кулисами при выходе государя из ложи на сцену». См. Вересаев В.В. Гоголь в жизни, т. 1.