Н.П. Шмакова, кандидат исторических наук, профессор кафедры отечественной истории и методики преподавания истории ЧГПУ (г. Челябинск)

30-е годы XX в. стали временем глубоких социально-экономических и политических преобразований в нашей стране, вошедшие в историю первыми пятилетними планами, коллективизацией сельского хозяйства, изменениями в области культуры, созданием индустриальной базы. В народнохозяйственных планах предвоенных пятилеток большое внимание уделялось экономическому развитию Уральского региона. Уже первым пятилетним планом развития народного хозяйства предусматривалось перемещение промышленности на Восток и превращение Урала в «срединную индустриальную базу Союза»[i]. Основные показатели развития уральской промышленности, которые рассматривались на IX областной партийной конференции и VII областном съезде Советов в апреле-мае 1929 г., почти без изменений вошли в этот Государственный план[ii].

Успешное выполнение программы первого года пятилетки и выявление новых возможностей для расширения объема строительных работ позволили поставить перед уральской партийной организацией проблему «Большого Урала», которая представляла собой широкую программу создания развитой тяжелой индустрии ускоренными темпами. Впервые план «Большого Урала» обсуждался на заседании бюро Уралобкома в сентябре 1929 г., а затем был утвержден пленумом обкома в апреле 1930 г. и нашел наиболее полное воплощение в постановлении ЦК партии от 15 мая 1930 г. «О работе Уралмета» и в решениях XVI съезда ВКП(б). «Индустриализация страны, — отмечалось в постановлении, — не может опираться в дальнейшем только на одну южную металлургическую базу. Жизненно необходимым условием быстрой индустриализации страны является создание на Востоке второго основного угольно-металлургического центра СССР путем использования богатейших угольных и рудных месторождений Урала и Сибири»[iii].

По плану «Большого Урала» намечалось резкое увеличение промышленного производства к 1933 г. В связи с этим потребность в капитальных затратах определялась в 8,5 млрд. р. вместо 2,7 млрд.р. по заданиям первой пятилетки[iv]. В результате Урал выдвигался на второе место среди экономических районов, а по вложениям в новое строительство – на первое. Намечались и более высокие темпы развития уральской промышленности, чем в целом по стране. По мнению исследователей А.Э. Беделя, С.В. Воробьева, С.П. Постникова, волевое, не подкрепленное научными расчетами решение вождя не учитывало реальных возможностей страны и региона при утверждении оптимального варианта первого пятилетнего плана, в том числе и «Большого Урала»[v].

Ведущим звеном второй угольно-металлургической базы становился Южный Урал. Первой крупной ударной стройкой стала Челябинская ГРЭС, первенец плана ГОЭЛРО в крае. 15 сентября 1930 г. состоялся ее торжественный пуск, что позволило обеспечить электроэнергией заводы и стройки огромного промышленного района. В 1929 г. развернулось строительство Челябинского электротермического комбината (ЧЭМК) в составе ферросплавного, электродного и абразивного заводов. 7 ноября 1930 г., ровно через год после начала строительства, первая электропечь дала металл. Этот день стал днем рождения отечественной ферросплавной промышленности. «Знаменем страны», по образному выражению Г.К. Орджоникидзе, стало строительство Магнитогорского металлургического комбината – ведущего предприятия в системе Урало-Кузбасса. 17 января 1929 г. СНК СССР и СТО приняли решение о его сооружении, а 1 февраля 1932 г. в дни работы XVII конференции ВКП(б) выдала первый чугун самая мощная в Европе домна № 1 ММК. 1 июня 1933 г. вступил в строй первенец гусеничного тракторостроения – ЧТЗ.

Промышленному строительству на Южном Урале уделяли постоянное внимание ЦК партии и Советское правительство. 25 января 1931г. ЦК ВКП(б) принял специальное постановление «О строительстве Магнитогорского металлургического завода», 30 апреля – «О ходе строительства Челябинского тракторного завода». ВСНХ СССР выделил крупнейшие новостройки края в ударную группу.

При создании новых отраслей промышленности был использован мировой опыт, хотя отношения с иностранными фирмами складывались непросто: сказывалось влияние не только политических факторов, но и экономических, в частности, учитывалась и будущая конкуренция на мировом рынке. Так руководители фирмы «Катерпиллер» не отказывались помочь в проектировании ЧТЗ, но выдвинули тяжелые условия. Фирма потребовала в качестве вознаграждения за проект 3500 тыс. долларов и согласилась представить его только на английском языке и только в американских, а не в принятых на европейском континенте метрических мерах. По условиям фирмы наша страна не имела права экспортировать в течение 20 лет тракторы типа «Катерпиллер». Кроме того, компания отказалась предоставлять техническую информацию о новейших усовершенствованиях в машинах, которые будут сделаны после сдачи проекта[vi], то есть руководители фирмы не желали развивать нас технически, опасаясь будущей конкуренции.

Тогда в Детройте, центре автотракторной промышленности США, нашими представителями было организовано специальное проектное бюро «Челябинск трактор плэнт», куда вошли 40 советских и 12 американских специалистов. Учитывая последние достижения в области тракторостроения, бюро внесло значительные изменения в эскизный проект ЧТЗ.

По предложению фирмы «Альберт Кан» в эскизный проект ЧТЗ были внесены изменения: решили сооружать 3 отдельных корпуса: механический, литейный и кузнечный, вместо 20 цехов, намеченных первоначально. Они же рекомендовали заменить железобетонные опорные колонны цельнометаллическими. Это давало не только широкие пролеты, но и возможность менять объекты производства. Сложность состояла  в том, что металл нужно было закупать за границей. Начальник ЧТС К.П. Ловин добился на это согласия С. Орджоникидзе. «Много горя хлебнули мы впоследствии с этим делом, — вспоминал инженер-механик Г.И. Самоль, — Ловину грозили привлечением к суду»[vii]. Переход на выпуск танков в начале Великой Отечественной войны подтвердил правильность принятых решений.

При строительстве Челябинского ферросплавного завода специалисты немецкой фирмы «Альтебауг» обязались осуществлять общее руководство сооружением главного корпуса, однако, фирма приступила к работам только через 2 месяца, вела их крайне медленно и некачественно. От  ее услуг пришлось отказаться. Проект завода был составлен в расчете на американское оборудование, но после длительных переговоров американская сторона отказалась его продать. Все это, безусловно, влияло на реализацию плановых заданий первой пятилетки.

Промышленная модернизация Южного Урала, как и всей страны, встретилась с большими трудностями: ручной труд, нехватка средств и техники, преувеличенные задания, срывы в снабжении продовольствием, обострение жилищной проблемы, текучесть рабочей силы — приводили к срыву сроков строительства. Так первоначально намечалось ввести ЧТЗ в строй действующих предприятий к 1 мая 1932 года, затем решением ЦК ВКП(б) от 30 апреля срок передвинулся на 1 ноября 1932 г., а 1 декабря 1932 правительство определило новую дату – не позднее 15 мая 1933 г. Торжественный пуск ЧТЗ состоялся 1 июня 1933 года.

Большую роль в ликвидации прорывов и в обеспечении выполнения пятилетки в четыре года сыграл подлинный энтузиазм народных масс, выразившийся в различных формах соцсоревнования: ударные бригады, встречный промфинплан, батальоны энтузиастов социалистической промышленности, социалистические штурмы на Челябкопиях, «бетонные вечера» на ЧТС и др. Именно здесь, на Магнитострое, был поставлен мировой рекорд в бетонировании бригадой Хабибуллы Галиулина, которая дала за смену 1196 замесов.

Несмотря на все сложности, итоги первой пятилетки на Южном Урале были впечатляющими. Здесь было построено 13 предприятий союзного и республиканского значения, производственные фонды промышленности в связи с большим капитальным строительством и реконструкцией предприятий возросли в 4,5 раза, что было выше средних показателей по Уралу и по стране. Валовая продукция крупной промышленности края увеличилась более, чем вдвое, а удельный вес продукции группы «А» составил 72,2%[viii]. Однако программа «Большого Урала», как и многие задания пятилетнего плана, не были выполнены. Так объем капиталовложений составил 3,7 млрд. руб. – а по цифрам «Большого Урала» 8,5 млрд.руб.; выплавка чугуна увеличилась в 1,8, а продукция машиностроения в 3,5 раза вместо запланированных соответственно – в 3,5 и 7 раз[ix]. Так реалии 30-х годов, внутренние и внешние факторы, влияющие на ход промышленной модернизации, вносили свои коррективы в выполнение плановых заданий партии и правительства.

В годы второй пятилетки продолжалось дальнейшее строительство и шло освоение новых производств. В июле 1933 г. магнитогорские металлурги получили первую плавку стали и с вводом в строй прокатного стана «500»в августе 1934 г. ММК стал предприятием с законченным металлургическим циклом. 1 декабря 1935 г. завод отказался от государственных дотаций, давал самый дешевый металл в стране и накануне войны прочно занял место флагмана черной металлургии.

В 1934 г. коллектив ЧТЗ освоил проектную мощность первой очереди, что позволило Советскому Союзу не только прекратить импорт гусеничных машин, но и выйти на первое место в мире по производству тяжелых гусеничных тракторов. В приказе Главного управления автотракторной промышленности по годовому отчету ЧТЗ отмечалось: «Столь интенсивного освоения производства заводы автомобильно-тракторной промышленности еще не знали». 29 декабря 1936 г. челябинские тракторостроители на год раньше срока завершили свой пятилетний план. При этом за время, прошедшее со дня пуска завода, себестоимость трактора была снижена в три раза. В 1937 г. на Международной выставке в Париже «Искусство и техника современной жизни» трактор с маркой «ЧТЗ» получил высшую награду – диплом «Гран При».

В декабре 1933 г. построенный ударными темпами Уфалейский завод, первенец никелевой промышленности в СССР, начал выпускать свою продукцию, которая не уступала по качеству зарубежной. 1 мая 1937 г. здесь был получен и первый отечественный кобальт. До 1939 г. весь электролитический никель в СССР производился в Верхнем Уфалее. В  этом же году были пущены Челябинский абразивный завод, один из самых крупных в мире, который обеспечивал своей продукцией не только уральское, но и все союзное машиностроение, и  Ашинский лесохимический, который по размерам производства являлся крупнейшим в Европе.

В апреле 1935 г. состоялся пуск Челябинского цинкового завода, где впервые металл был получен гидроэлектролитическим способом. Это был большой успех в развитии отечественной цветной металлургии, так как до начала 30-х гг. 90% потребности в цинке покрывались импортом[x]. 16 мая 1935 г. был издан приказ Наркомата тяжелой промышленности о вводе в строй первых цехов Челябинского завода крупного станкостроения, первого такого предприятия на Урале и др. В целом число крупных заводов на Южном Урале во второй пятилетке возросло с 618 до 911.

Процесс освоения новых производств и новых технологий не был гладким и безоблачным. Стахановские рекорды сочетались с привлечением принудительного труда, а административно-командная система использовала для преодоления трудностей введение чрезвычайных и репрессивных мер. В Челябинске были объявлены врагами народа первый секретарь обкома партии К.В. Рындин, председатель облисполкома М.А. Советников, а также ряд руководителей городов, районов и крупнейших предприятий. В числе репрессированных оказались и руководители ЧТС-ЧТЗ – К.П. Ловин, А.Д. Брускин, И.Я. Нестеровский и др.

Следует отметить, что эти факторы характерны для мобилизационного типа развития общества, который, по мнению историков, «выступает одним из способов адаптации социально-экономической системы к реальностям быстроменяющегося мира и заключается в систематическом обращении к чрезвычайным мерам для достижения экстраординарных целей, таких, как ликвидация отставания, выход на заданные рубежи, обретение лидерства в определенной области, устранение внешней угрозы и т.д.»[xi].

В годы второй пятилетки успешно шла и реконструкция действующих  предприятий. На Златоустовском заводе были построены новые цехи; металлурги освоили до 30 марок высококачественных сталей. Они впервые в мире изготовили нержавеющую сталь, которая по своим качествам не уступала знаменитому булату Аносова. Освоил выпуск новой продукции Златоустовский инструментальный завод, шла реконструкция Усть-Катавского вагоностроительного завода, медеплавильного завода в Карабаше и др. Второе рождение переживала каменноугольная промышленность. В 30-е гг. вступили в строй 20 новых угольных шахт, начал работать знаменитый Коркинский разрез, где добыча велась открытым способом. По добыче каменного угля Челябинская область занимала ведущее место на Урале.

Таким образом, несмотря на все противоречия действительности 30-х годов, на Южном Урале сложился многоотраслевой промышленный комплекс. В 1940 г. Челябинская область давала 11,5 % всесоюзной выплавки чугуна, 11,2% — стали и 12% — проката, это около 60% выпуска данной продукции на Урале[xii]. Продукция крупной промышленности выросла за это время в 12 раз. Область занимала первое место в Союзе по производству тракторов, магнезита и никеля; второе – по добыче железной руды и выпуску ферросплавов; третье – по выплавке чугуна и стали. В результате промышленной модернизации в Челябинской области, как и в целом на Урале, была создана мощная индустриальная база, которая позволила превратить этот регион в опорный край державы.

Примечания